У варваров, что у нападающих, что у обороняющихся оказалось звериное чутьё, тонкий слух и совиное зрение. Что-то почуяв, часовой на стене наугад пустил стрелу в темноту. И попал. Предсмертный крик чаучу слился с предостерегающим криком нашего часового. Степняки высыпались на крепостные стены, подожгли вязанки хвороста с сухой травой и выбросили их наружу. Огонь осветил нападающих. В них стали стрелять из луков.
С той стороны, ещё до того, как вниз полетели горящие вязанки хвороста, раздался резкий свист, и полетели через стену камни и стрелы. Заострённые концы брёвен крепостной стены захлестнули ремённые арканы. По ним чаучу стали взбираться на стены. Их поджидала наша охрана с обнажёнными саблями. Кин и Онгоча тоже были на стенах. Эвенкил отводил душу, опуская свою дубину на головы врагов. Наконец-то Кин показал искусство владения своим длинным мечём в настоящем деле, но кроме чаучу, его вряд ли кто оценил.
Для нашей охраны, одетой в кольчуги и панцири, в стальных шлемах, чаучу с их костяными и каменными наконечниками копий и стрел большой опасности не представляли. Но двоих мы всё-таки потеряли, которых потом похоронили в лесу по степному обычаю. Чаучу потеряли человек двадцать или тридцать в этот раз. Убили они и своего товарища, которого наша охрана повесила за руки на крепостную стену. Тело его было насквозь пробито копьём, прямо в сердце. Что ж, идущий убивать должен быть готов, что и его самого могут убить.
Ещё до рассвета чаучу откатились за речку. Уба приложил правую руку ко лбу, затем к животу, потом к левому плечу и к правому. Так он благодарил своего бога-креста за помощь.
Чаучу собрались на краю поляны, покидать её они явно не собирались. Что за упрямый народ? На что они надеются?
Мы — я, Ингэ, Уба, Чже и эвенкил Онгоча собрались на совет. Кин сидел у двери как мой телохранитель.
— Они не ушли, господин — сказал Уба и вопросительно посмотрел на меня.
— Непосредственно я командую на море, Уба — ответил я. — Здесь от меня приказ один: я должен выполнить приказ нашего императора — привезти как можно больше золото, пушнины и прочего.
— Да — сказал Ингэ, — нам надо промыть раздробленную породу, что бы получить золото. А подхода к реке нет!
— И поэтому, — продолжил я, — вы с Чже должны избавить нас от чаучу. Уничтожишь ты их или прогонишь, меня это не касается. Как ты это сделаешь — тоже. Если я тебя смущаю и мешаю принять решение, я могу удалиться.
— Нет, что ты, господин, — сказал Уба и обратился к Онгочу — Расскажи нам о чаучу. Всё, что знаешь.
— Что тут расскажешь, бэе — начал Онгоча.