– Она меня полностью обеспечивает.
– И что дальше?
– Понятия не имею. Знаешь, она вовсе не такая уж плохая. И очень меня любит. Встаю, когда хочу, у меня красивые платья, хожу с ней повсюду. Тебе не понять.
Она ушла, спрашивая себя, удалось ли ей его обмануть. Но ведь он тоже ее любил. Ее все любили. Никто не мог прочесть в ее глазах, что с того вечера, когда ее избили, в ней словно что-то умерло, и что нужна ей вовсе не эта испорченная девчонка, а та жизнь, о которой До столько мечтала в полусне и которой эта девчонка толком не умела наслаждаться. На ее месте должна быть До. Она гораздо лучше сумеет воспользоваться роскошью, легкими деньгами, раболепством и трусостью окружения. Однажды Мики заплатит ей за побои, ведь она обещала платить за все. Но не это самое важное. Она должна заплатить за иллюзии мелкой банковской служащей, которая ни на кого не рассчитывала, ни от кого не требовала любви, не считала, что в мире станет светлее, если ее приласкают.
Уже несколько дней, как у До возникло предчувствие, что она убьет Ми. Когда она шла по улице, распрощавшись с Габриелем, она просто сказала себе, что у нее появился еще один повод. Она не только уничтожит бесполезное равнодушное насекомое, но покончит с собственными унижением и злостью. Она поискала в сумке солнечные очки. Во-первых, потому что такие мысли легко прочесть в глазах. Во-вторых, потому что под глазом у нее был синяк.
В мае Мики совсем слетела с катушек. Наслушавшись глупостей, которые ей нашептывал Франсуа Русен, она решила переехать в особняк крестной Мидоля на улице де Курсель. Старуха Рафферми там никогда не жила. Мики сломя голову ринулась переделывать дом по своему вкусу. Поскольку упрямства ей было не занимать, а деньги она могла занять лишь у тетки, отношения между Парижем и Флоренцией обострились уже через двое суток.
Мики раздобыла нужную сумму, получила право распоряжаться ею, наняла маляров и купила мебель, но ей навязали управляющего делами, некоего Франсуа Шанса, а также начали трубить сбор, призывая на службу злейшего из драконов, личность легендарную и неуемную, поскольку в ее послужной список входила порка Мишель Изоля.
Дракониху звали Жанна Мюрно. Мики упоминала ее редко, но с таким отвращением, что легко было вообразить, как она ее боится. Спустить с Мики штаны и отшлепать ее по заднице, хотя ей было уже четырнадцать, – одно это тянуло на подвиг. Но сказать «нет», когда Мики в свои двадцать говорит «да», и заставить ее прислушаться к голосу разума было уже сродни легенде и казалось немыслимым.