– Только не забудь сначала позвонить жене, – напомнила Шаэ, когда он встал, однако шутливый комментарий не вызвал даже намека на улыбку. – Папи-цзен… – обеспокоенно спросила она, – все в порядке? На этой неделе ты сам не свой.
Шаэ не хотелось затрагивать эту тему, но Тень Шелеста выглядел утомленным, а его обычно чисто выбритый подбородок потемнел от щетины.
Вун поморщился и задумчиво потер щеку ладонью. Его аура пошла рябью недовольства.
– Прости, Шаэ-цзен. Знаю, я был немного рассеян в последнее время. Постараюсь исправиться.
– Я не собиралась тебя критиковать, – быстро ответила Шаэ. Если Вун в чем-то и ошибся, она этого не заметила, а она работала с ним уже больше шести лет. – Я спрашиваю лишь как друг. Если ты не хочешь об этом говорить, ничего страшного.
Она внезапно забеспокоилась, что говорит слишком неуклюже – слова звучали недостаточно участливо, как будто она извиняется.
Вун поколебался, но затем тихо признал:
– У Кийи был очередной выкидыш. – Он отвел глаза, словно стыдясь того, что поделился личной бедой. – Для нее это очень тяжело. Для нас обоих.
Шаэ безуспешно пыталась подобрать нужные слова.
– Сочувствую, Папи-цзен. Я могу чем-то помочь? Может, тебе нужен отпуск?
Глава ее администрации покачал головой:
– Мы уже через это проходили, и я знаю – что бы я ни сказал или ни сделал, она не почувствует себя лучше. А на работе я могу принести пользу тебе и клану. Просто Кийя звонит мне в офис по нескольку раз в день, иногда она очень злится. Она не понимает, что… – Он поморщился и осекся.
Шаэ сжала в руках пустую чашку, а затем поставила ее, пока не успела ненароком сломать. Вун без устали трудился ради нее. Она полагалась на него больше, чем на кого бы то ни было, он не только претворял в жизнь ее планы, но и давал советы, а порой и оспаривал решения. Она понимала, как тяжело жене Вуна: она видит его совсем редко и получает гораздо меньше внимания, чем заслуживает, потому что ее муж постоянно находится рядом с другой женщиной, пусть эта женщина и Шелест клана.
Шаэ так хотелось сказать что-нибудь искреннее и ободряющее, но ей неловко было говорить о Кийе. Она подозревала, что жена Вуна ее недолюбливает. Шаэ сжала руку Вуна, понадеявшись, что он воспримет это как жест понимания.
Рука Вуна под ее ладонью напряглась. Он снова опустился на стул, подался вперед, положив локти на колени, и пару секунд изучал пол, а потом неохотно встретился с Шаэ взглядом. Когда Вун был чем-то озабочен или погружался в размышления, справа на его лбу появлялась морщинка, которую Шаэ часто хотелось разгладить пальцем.