– Это для твоей же безопасности. Просто сиди тихо и держи рот на замке.
Минут через двадцать машина остановилась. Дверь открылась, и Беро проводили в здание, по-прежнему с мешком на голове. Придерживая за локоть, его провели по коридору, потом еще через одну дверь и усадили на стул, после чего сняли мешок и наручники. Беро потер запястья и хмуро уставился на двух мужчин, которые его сюда привели. Тот, что говорил с ним в машине, был гладко выбрит, от него пахло странным одеколоном. У другого были светлые глаза и короткая стрижка. Они находились в обычной комнате без окон, со столом и стульями, похожей на переговорную в любом офисе.
– Вот, попей, – сказал кеконец, поставил на стол бутылку арбузного лимонада и открыл вторую для себя.
Несмотря на раздражение, Беро схватил бутылку, потому что его мучила жажда.
– А теперь, когда мы остались наедине, можем познакомиться как полагается, – сказал кеконец. Беро подозревал, что главный здесь его молчаливый спутник, который был постарше и стоял в сторонке со скрещенными на груди руками. – Меня зовут Гало, а он Берглунд. Мы работаем на военную разведку Республики Эспения.
– Правда, что ль? – осклабился Беро. – Ни в жисть бы не догадался.
– У нас есть предложение, – продолжил Гало, не отреагировав на сарказм Беро. – Думаю, как только ты его услышишь, то поймешь, что в твоих интересах согласиться. – Он положил на стол перед Беро фотографию. – Узнаешь этого человека?
На фотографии был мускулистый и кудрявый иностранец, который впервые появился в «Маленькой хурме» в прошлом году и всполошил всех своими вопросами и заверением, что многие люди готовы вступить в движение «За будущее без кланов». После этого он поговорил с Гурихо и другими. Его звали Моловни. С тех пор Беро видел его несколько раз – он всегда сидел на собраниях в дальнем углу и, похоже, был со всеми на дружеской ноге. В последнее время Беро появлялся там от случая к случаю в надежде сблизиться с Эмой, которая до сих пор не согласилась сходить с ним куда-нибудь выпить, но терпела его, и Беро уже решил, что рано или поздно она уступит.
– Да, и что с того? – спросил Беро, в котором невольно проснулось любопытство.
Гало постучал пальцем по фотографии:
– Вастик эйя Моловни – неколва. На югутанском это означает «дитя народа». Слышал о таких?
– Неколва? – Беро перевел скептический взгляд с лица Гало на фотографию Моловни. – Они обладают нефритовыми способностями, хотя и не носят нефрит. Говорят, это все сказки, югутанцы выдумали их, чтобы запугивать народ.
– Они существуют, хотя их способности и преувеличены, – ответил Гало. – Неколва – участники югутанской военной программы, которая началась после Мировой войны. За тридцать лет сотни абукеек силой перевезли в Югутан или заманили туда обещаниями работы. А там их заставили стать суррогатными матерями для якобы бездетных пар. С самого детства их потомству смешанного происхождения давали малые дозы СН-1 и молотый нефрит. Некоторые в результате стали умственно отсталыми или умерли. А выжившие прошли лучшую в стране военную подготовку.