Потом все же взял себя в руки и прошел через двор-колодец, вошел в подъезд и поднялся на второй этаж по широкой лестнице. С замиранием сердца позвонил три раза, как было написано под одним из звонков — Протасовы и услышал, как открылась дверь в коридоре, звуки шагов и входная дверь, щелкнув замком, распахнулась.
На меня строго смотрит незнакомый мне молодым мой отец.
— Добрый день, я пришел, как и обещал, — улыбнувшись, произнес я и двинулся вперед. Отец отскочил в сторону, пробормотав:
— Проходите.
Видно, что он изрядно смущен, надеясь, что узнает меня по внешнему виду, что я за родственник, но, естественно, не узнал.
В большой комнате, на два окна, с высоким потолком, меня ждала и мать, немного напряженная, непонятным визитом неизвестной родни.
Все же, появление родственника, какого-то Виктора Степановича, обычно грозит непонятными делами. Я снял сандалии, которые ношу еще с Кутаиси, лучшая обувь в СССР для такой жаркой погоды и одел предложенные тапочки, прошел к столу и поздоровался с мамой, совсем молодой девчонкой.
Ей сейчас, на самом деле, двадцать два года, моложе некуда и она сидит со мной, ожидая времени, когда меня можно будет отправить в ясли и вернуться на работу в детский сад, где она работала до родов, находящийся от дома через канал Грибоедова. Матушка проработала всю жизнь в детских садах и, естественно, наработала большой опыт в общении с детьми, который, правда, не уберег ее дочь, мою младшую сестру, от того, чтобы уехать в Штаты и стать понемногу чужим человеком.
Мы присаживаемся за стол и приходит время мне представиться. Я давно уже продумал свою версию, кто я такой, поэтому уверенным тоном ссылаюсь на троюродного брата отца, проживающего где-то в глубинке Вологодской области, практически никому не знакомому из моих родителей и называюсь его дядей, про которого никто и не слышал никогда.
Может, как-то потом родители и смогут дозвониться или списаться с троюродным братом и узнают, что никакого дяди по имени Виктор у него нет и никогда не было. А, может, и есть.
Только, это известие будет гораздо позже моего визита, мне важно только сейчас рассказать им, откуда я узнал об их существование и как нашел в огромном городе.
— Давайте все вместе расслабимся, я не принес в вашу семью никаких плохих новостей. Наоборот, только хорошие и очень хорошие, вы скоро про них все узнаете, — спокойно говорю я, понимая, что напряжение растет и пора вносить ясность, а, главное, завоевать доверие родителей.
Судя по взглядам матери, она не идентифицирует меня с малышом, мирно спящим за шкафом, который надежно закрывает кроватку от света лампы и наших разговоров. Оно и понятно, только, через много лет она сможет связать мои черты, манеру разговаривать и голос, со своим, пропавшим сыном, через примерно тридцать семь лет.