Я решил взять инициативу в свои руки и сделал вид, что не обратил внимания на ружье, собаку на улице и тот невежливый толчок в спину около машины:
— Спасибо большое, что позвали в дом. Так бы пришлось ночевать на улице, к чему я не готов.
Мужчина послушал, немного подумал и спросил:
— Ти кто такой? Пачиму здесь гуляэшь?
Я радостно заговорил, показывая свое нетерпение поделиться с хорошим человеком своей историей:
— Я профессор Звягинцев, из Ростовского университета, мы приехали в ваши горы в экспедицию.
Судя по всему, мои слова не вызвали удивления у хозяина, он принял их, как должное, чем удивил меня. После войны 2008 года все официальные контакты между странами запрещены, насколько я понимаю, поэтому какая-то экспедиция никак не могла официально попасть сюда. Горный житель не должен знать про это, но, в свете напряженных отношений между нашими странами, не может не задуматься.
Однако — ничего не промелькнуло на лице хозяина, он еще больше расслабился и ничего не спросил, продолжая настойчиво смотреть мне в лицо, ожидая дальнейших объяснений.
— Я отошел от стоянки нашей группы, увлекся сбором эндемичных образцов и потерялся в лесу, — я достаточно беспомощно посмотрел в лицо хозяина, ожидая его реакции на такие непонятные для него слова.
— И сколько ти шель? — немного подумав, спросил мужчина.
— С раннего утра, весь день иду, — я снова беспомощно взглянул ему в лицо, — Проголодался очень, — с намеком произнес я, оглядываясь кругом в поисках ужина.
Мужик хмыкнул, но, гостеприимством пренебрегать не стал и принес пару грязных тарелок и плошку с какой-то кашей с творогом и сыром, разложил нам по тарелкам и выдал мне алюминиевую вилку, на которую я посмотрел с неким сомнением.
— Ешь, харошая еда, мне Марика ее делает, — поделился со мной знаниями о появлении этой плошки хозяин и спросил, — Зовут тэбэ как?
— Павел Владиславович, — назвался я первым попавшимся именем, — Профессор кафедры биологии Ростовского университета, — добавил я, как будто это необходимо для знакомства в таких условиях. Вот и хозяину эти слова показались излишним шумом и мне, кажется, тогда-то он и решил мою судьбу.
— Пашка, значит, — проговорил он и встав из-за стола.
— А вас как величать? — все же спросил я, собираясь узнать, как зовут моего хозяина.
— Зураб, — ответил он.
— А, по батюшке? — не унимался, хотя, мне это все равно, но, для создания полной картины профессора-ботаника, надо активнее упирать на общепринятые условности. Похоже, моя грамотная речь, вежливость и многословие сразу стали раздражать хозяина, которому предстояло поступить со мной явно не по совести.