– Ну, здравствуйте! А у Коти не могла сходить?
– Не могла. В этом сральнике, прости, Господи, не могла. Боялась увидеть то, что не смогу развидеть.
– Экие мы нежные. – Ирка притормозила. Они обе вылезли из машины и присели на краю дороги.
– Котю очень жалко, – сказала Наташа, когда, сделав свои дела, они вернулись в машину.
– Отчего же это?
– Ну как же?! – У Наташи на глаза даже слёзы навернулись. – Бедняжечка. Трое детей и этот …с повреждённым мозгом.
– Ты думаешь, после первенца она ещё не поняла, с кем имеет дело? Вряд ли на него вирус так уж сильно повлиял. Вон, на саму Котю же не повлиял!
Ирка была права. Наташа задумалась и уставилась в окно на проплывающий мимо борщевик. Мы все сами кузнецы своего счастья, но определённо лучше как Наташа растить сына, стиснув зубы по маршруту дом-работа-дом и так далее, чем ежедневно слушать хрень, которую несёт такой вот Андрюшенька, пусть он хоть трижды зая.
– Я вот думаю, что у человека бардак в жилище напрямую связан с бардаком в башке.
На том и порешили.
На следующий день после обеда, когда директор укрылся в своём директорском люксе в рамках заслуженного тихого часа, Наташа отправилась в логово главного инженера с целью раздобыть телефон сантехнического персонажа, с которым так невежливо обошлась. Посмотрев на жизнь Коти с Андрюшенькой, она, разумеется, подумала, что лучше уж всю жизнь коротать одной, чем с таким вот выдающимся индивидуумом. Но ещё лучше всё же не одной. И пока магнаты с олигархами не набежали со всех сторон, грех всё-таки гавкать на единственного приличного мужчину, которому она в кои-то веки явно понравилась. Ведь если б не понравилась, стал бы он её к Верюжской подвозить или ловить, когда она себе шею чуть не сломала? Остальные-то вон и усом не повели, не кинулись спасать прекрасное, практически уже шикарное лицо. Одни ржали, другие наблюдали внимательно, а уж осудили её за последующую нервозность явно все. Неизвестно, конечно, что там у этого персонажа в голове, может, тоже красные флаги развеваются и серпы с молотами скрещиваются в едином порыве, не зря же профессия у него такая пролетарская, но выглядит он вполне себе даже очень. Не зря Ирка, увидев его, сразу о немецких сантехниках вспомнила, ну этих, которые «дас ист фантастиш», вы понимаете. Вот и Наташа уже который день о глупостях разных задумываться стала, и в этих её мечтаниях мускулистый Самсон занят отнюдь не раздиранием пасти льву и не перетаскиванием с места на место здоровенных грязнючих конструкций.
Главный инженер самого лучшего на побережье семейного отеля свил своё техническое гнездо в электрощитовой, что конечно же являлось прямым нарушением правил техники безопасности, но кто ж об этом узнает из тех, кому положено за такое штрафовать. Остальных, включая руководство отеля, это ни капельки не беспокоило, потому что главный инженер сам являл собой эту технику безопасности собственной персоной. В непосредственной близости от щита с автоматами располагался рабочий стол, больше походящий на верстак с инструментами. Стены небольшого помещения украшали стеллажи с различными мелкими техническими штуковинками. Большие штуковины также на стеллажах складировались в подсобке, примыкающей к щитовой. И если после обеда директор устраивал себе тихий час в директорском люксе, то главный инженер скрывался в этом своём «кабинетике» и чего-то мастерил или проводил ревизию своих штуковинок. Однако никаких чертежей и инструкций в «кабинетике» главного инженера не было и в помине. Вся техническая документация хранилась в приёмной директора в специальном шкафу, ключ от которого главному инженеру выдавала секретарша директора, она же зорко следила, чтобы главный инженер не уволок куда-нибудь какой-нибудь чертёж или инструкцию. Документы у главного инженера никогда не задерживались, а исчезали в неизвестном направлении.