В ресторане, позиционирующимся как дачный, зажиточным дачникам предлагались не только белоснежные скатерти, обширное меню и качественный сервис, но и живой огонь в огромном расположенном по центру зала круглом очаге. Наташа после работы радостно прискакала в ресторан и застала там хмурую Ирку, греющуюся за столиком в непосредственной близости от этого очага.
– Оказывается, – сообщила Ирка, глаза которой метали молнии, – мне тут объяснили, дрова надо покупать весной, чтобы они высохли к началу отопительного сезона! Но если в объявлении написано «сухие дрова», то почему они не горят, а шипят?!
– Потому что сырые дрова весят больше, – индифферентно заметил официант, подавая меню.
– Действительно! – согласилась Ирка. – Как я не догадалась? Но их же вроде в кубометрах продают, а не по весу.
Официант пожал плечами.
– Как ты себе представляешь этот процесс сушки дров на улице под дождём и снегом? – спросила Наташа. – Думаешь, они строят специальные ангары?
Ирка фыркнула и углубилась в меню.
– О! Тут есть винегрет, – радостно сообщила она Наташе.
Наташа глянула на цену этого винегрета и решила, что за такие деньги она запросто приготовит ведро винегрета, поэтому есть его тут точно не собирается.
Наконец, определились с заказом, официант забрал меню, и в этот момент в полупустом зале появился крупный упитанный мужик, который громко матерился в телефон. Почтенная публика прервала приём пищи и чинные беседы и посмотрела в сторону вновь прибывшего с укоризной.
– Пардон! – сказал мужик, шаркнул ножкой и убрал телефон в карман явно очень дорогого пиджака, после чего уставился на Ирку и ахнул. – Бог ты мой, какие люди посетили нашу грешную землю.
Наташа сначала решила, что это кто-то из Иркиных знакомых, кого она не знает, но присмотрелась и тоже мысленно ахнула. Перед ними собственной персоной стоял их одноклассник, весельчак, балагур и матерщинник, а по совместительству главный школьный общественник-активист Вадик Сергачёв. Вадик всегда увивался вокруг Ирки и нравился практически всем девчонкам в классе, однако Ирка выносила его общество с большим трудом, считая неисправимым прожжённым лицемером.
– Разрешите присесть? – поинтересовался Сергачёв, отодвигая стул и бесцеремонно усаживаясь за стол к подругам напротив Ирки. Он махнул официанту как старому знакомому. Тот подошёл, и Сергачёв, не глядя в меню, сделал заказ. Чувствовалось, он тут завсегдатай.
– Здравствуй, Вадик, – вежливо поздоровалась Наташа, когда официант удалился. – Конечно, садись, раз ты уже.
Сергачёв перевёл взгляд с Ирки на Наташу.