ОТ ПРОЩАНИЯ ДО ВСТРЕЧИ
Рассказ
Девин вышел на верхнюю палубу, и взгляд его невольно привлекла панорама города.
Таллин… Этот город он увидел впервые год назад. Такая же тяжкая стояла жара, а на душе, помнилось, было легко и радостно. Город тогда только что избавился от буржуйских порядков, и древние улицы пестрели нарядными платьями, светились юными улыбками. Из множества девичьих улыбок в память ему вошла и навечно там закрепилась одна. Больше ему и не надо было. Стоило только шевельнуть краешком памяти, как эта улыбка оживала, и поглупевшее сердце, на миг замерев, вприпрыжку бежало ей навстречу.
Интересный город: древний, строгий, а в памяти держался девичьей улыбкой.
Это было год назад, а теперь к городу с трех сторон подступали немцы. Девин не стратег, он рядовой радист-краснофлотец, но на третьем месяце войны и ему стало ясно, что судьба Таллина предрешена. Как это ни горько, а придется его оставить, как уже оставили немало других городов. На помощь армейским батальонам посланы были морские бригады, они-то, по флотским слухам, и сдерживали натиск противника. Видимо, им стало невмоготу, коль потребовалась новая бригада.
На утренней поверке лейтенант Жичин спросил, кто хотел бы добровольно пойти в эту бригаду. Девин подумал, что ему сам бог велел отозваться первым, и спокойно шагнул вперед. К нему присоединились еще двое. Лейтенант пытливо оглядел храбрую троицу и остановился на нем, на Девине. Командир не объяснил свой выбор, но Девин был хорошим стрелком, и причину все усмотрели в этом. Что ж, пусть будет так, решил Девин.
Через час подойдет катер, и он отправится на берег, а пока…
Получив разрешение, он поднялся на сигнальный мостик. Отсюда и город хорошо виден, и, конечно, весь корабль. С кораблем он вскоре распрощается, и никто, наверное, не сможет ему сказать, встретятся ли они вновь. Никто, разве только сам он, сам. Сейчас надо полагаться на себя. На свою силу, на смекалку, на уменье без промаха стрелять.
Город раскинулся по берегам двух заливов, разделенных длинным полуостровом, мрачноватый средневековый город. Хорошая голова была у человека, облюбовавшего это место. Думала, надо полагать, о надежной жизни. Башни и крепостные стены появились потом, их вершители не раз, наверное, добрым словом вспоминали ту голову. Над старым городом недвижно висела легкая дымка, почти касаясь верхушки Длинного Германа. Этим смешливым именем эстонцы нарекли высоченную башню, венчавшую замок Тоомаса, самое, пожалуй, примечательное сооружение Вышгорода. Дымка простиралась и на Нижний город, доводившийся Вышгороду близким родственником и соседом. Вглядевшись повнимательнее, Девин различил главную площадь (название ее, как ни старался, вспомнить не мог), нашел приметную башню со шпилем, на котором возвышался Старый Тоомас, и даже, как ему показалось, угадал узкие улочки вокруг площади.