— Наша школа славится безупречной репутацией. Вы хотите ее испортить?
— Нет, мадам.
Девушка осмелилась поднять голову и встретилась с пронзительными зелеными глазами директрисы. По спине стекла капелька пота. Взгляд госпожи Мертье гипнотизировал, медленно, но верно подчинял своей воле. Никому из ее подопечных не достичь подобного мастерства! Чего уж скрывать, школа — лишь мануфактура невест для аристократии. Их обтесывали, давали знания, которые позволили бы поддержать беседу на любую тему, при случае блеснуть даром под одобрительные аплодисменты гостей, но не более.
— Вы совершили сразу несколько непростительных поступков, Имирис. — Отложив трубку, госпожа Мертье начала загибать пальцы. — Подстрекали к нарушению дисциплины, сорвали занятие, высмеивали преподавателя, открыто выказали неуважение к нему. Я могла бы немедленно отчислить вас, сэкономив деньги попечителей, но я дам вам шанс исправиться.
— Благодарю, мадам, — пробормотала Кристина, радуясь, что легко отделалась.
Однако директриса приберегла самое важное под конец:
— Разумеется, вы понесете строгое наказание. Ваше присутствие на балу тоже пока под вопросом.
На глаза Кристины навернулись слезы. Она не могла лишить ее самого яркого события в жизни! За стенами школы у девушки не было шансов окунуться в круговерть веселья. Либо учительница, либо супруга мелкопоместного дворянина без титула — вот ее удел. Кристина сделает все, чтобы попасть на бал, если надо, упадет перед директрисой на колени.
— Прошу вас, мадам! — Девушка молитвенно простерла руки. — Только не бал! Я готова публично извиниться перед госпожой Закир, смиренно приму любое наказание!
Старая ведьма безмолвствовала. Когда огонек надежды в душе Кристины окончательно погас, она внезапно смилостивилась:
— У меня доброе сердце, Имирис, но больше не испытывайте моего терпения. Разумеется, вы извинитесь, а прямо сейчас заступите в ведение господина Олажа. Помнится, он собирался перебрать и выбросить хлам с чердака, этим и займетесь. Физический труд полезен, лучше любых нотаций лечит душу.
Могло быть и хуже, хотя директриса умолчала об еще одном испытании — насмешках остальные учениц. Сложно десяток раз проскользнуть мимо них с мешком мусора незамеченной. И еще горше наблюдать сверху за тем, как сокурсницы гуляют, играют в снежки или, разрумяненные, возвращаются с покупками — правила дозволяли ученицам старших классов отлучаться в город. Сама Кристина этим правом пользовалась редко. Для развлечений требовались деньги, а выплачиваемых карманных школьных денег едва хватало на карамельные «петушки» и чашку кофе. Радовало, что необходимым минимумом одежды ее обеспечивали. Кастелянша вскользь обмолвилась, что и бальное платье для нее найдется. Не новое, перешитое после другой стипендиатки, но все лучше, чем ничего.