что говорит…»
Выводы Богданова о Ленине-философе были весьма нелицеприятными: «Внешний вид глубочайшей учености — и не менее глубокое невежество на самом деле.
Постоянные обвинения противников в «неприличии», в «литературном наездничестве», — и необычный даже для наших отечественных нравов лексикон ругательных слов.
Обозначение всех оппонентов как «философских реакционеров», и самая застойная тенденция, самая злая ненависть ко всяким без различия «новшествам».
Резкий, антирелигиозный тон, приписыванье враждебной стороне стремлений к «поповщине», — и глубоко религиозное мышление, с культом «абсолютного».
Такого Ленин, конечно, забыть не мог. 21 февраля 1909 года Богданов писал Григорию Зиновьеву: «Тов. Ленин счел нужным прервать личные и внешнетоварищеские отношения со мною; но сделал это без партийно-обязательного, по-моему, в таких случаях предупреждения, письменного или через товарищей. Ввиду того, что это пока первый случай в нашей коллегии, я ограничился словесным заявлением тов. Ленину, что считаю его поступок некорректным».
«Скатертью дорога, любезные!»
В августе 1908 года Богданов утверждал, что «мой выход из редакции абсолютно не имеет, с моей стороны, связи с философскими разногласиями».
«Философскую войну» между ним и Лениным по-прежнему сопровождали политические разногласия, но все же странно — почему Ильич, будучи прагматичным политиком, вдруг вдрызг разругался со своим ближайшим соратником из-за, в общем-то, весьма абстрактных вопросов? Одна из основателей компартии Германии Роза Люксембург писала Богданову: «О формальном расколе у беков я не знала… Но если это из-за «махизма», то Вас, господа беки, прямо расстрелять надо бы. Черт знает что такое!»
Однако Ленин сообщал Горькому, что когда он читал философские статьи Богданова и его сторонников, то «с каждой статьей прямо бесновался от негодования». «Я себя дам скорее четвертовать, чем соглашусь участвовать в органе или в коллегии, подобные вещи проповедующей», — возмущался он.
Нет сомнений: марксизм для Ленина действительно был чем-то вроде «священной коровы» и из-за несогласия по принципиальным вопросам он вполне мог порвать и личные отношения. Но еще в феврале 1908 года он писал Горькому: «Некую драку между беками по вопросу о философии я считаю теперь совершенно неизбежной… Мы должны подраться из-за философии так, чтобы «Пролетарий» и беки, как фракция партии, не были этим задеты…» Однако всё получилось совсем по-другому.
Есть версия, что план Ленина как раз в этом и состоял: начать против Богданова «драку» в философии, дискредитировать Богданова как марксиста для того, чтобы отстоять свои позиции в руководстве большевистской фракции.