Во время «Июльских дней»[81] Каменев и Зиновьев старались всячески снизить напряженность и не допустить вооруженных столкновений на улицах Петрограда. Вечером 3 июля Каменев заявил: «Мы не призывали к выступлению, но народные массы сами вышли на улицу, чтобы выявить свою волю. А раз массы вышли — наше место среди них. Теперь мы будем с ними. И наша задача теперь в том, чтобы придать движению организованный характер».
Он написал директиву партийным ораторам: призывать демонстрантов передавать свои требования во ВЦИК, а самим возвращаться в казармы и на заводы. Вместе с Зиновьевым и Троцким они уговаривали уйти с улиц города вооруженных солдат и матросов.
Но сразу после июльских событий лидеров большевиков обвинили в государственной измене и шпионаже в пользу Германии, а Временное правительство приняло постановление арестовать Ленина, Зиновьева, Каменева и других руководителей партии. Бывший особняк Кшесинской, где находился ЦК РСДРП (б), заняли юнкера. «Теперь они нас перестреляют, — говорил Ленин Троцкому 5 июля. — Самый для них подходящий момент». Впрочем, Крупская вспоминала, что Ленин какое-то время еще колебался — скрыться или же добровольно явиться в суд, чтобы доказать там абсурдность всех обвинений против большевиков. «Он приводил доводы за необходимость явиться на суд, — писала она. — Мария Ильинична [сестра Ленина. — Е. М.] горячо возражала ему. «Мы с Григорием [Зиновьевым] решили явиться, пойди скажи об этом Каменеву», — сказал мне Ильич. Каменев в это время находился на другой квартире поблизости. Я заторопилась. «Давай попрощаемся, — остановил меня Владимир Ильич, — может, не увидимся уж». Мы обнялись. Я пошла к Каменеву и передала ему поручение Владимира Ильича. Вечером т[оварищ] Сталин и другие убедили Ильича на суд не являться и тем спасли его жизнь».
Ленин и Зиновьев решили скрываться и вскоре обосновались на станции Разлив, в шалаше. Перед отъездом Ленин передал Каменеву записку: «Entre nous[82]: если меня укокошат, я Вас прошу издать мою тетрадку «Марксизм о государстве» (застряла в Стокгольме). Синяя обложка, переплетенная. Собраны все цитаты из Маркса и Энгельса, равно из Каутского [и] Паннекута[83]. Есть ряд замечаний и заметок, формулировок. Думаю, что в неделю работы можно издать. Считаю важным, ибо не только Плеханов, но и Каутский напутали. Условие: все сие абсолютно entre nous!»
Потом из этой «синей тетради» родилась одна из самых известных работ Ленина «Государство и революция». Но тогда в каком-то смысле это было его политическое завещание — Ленин вовсе не был уверен, что останется в живых. То, что он отправил эту записку именно Каменеву, говорит о том, что между ними, несмотря на все разногласия, по-прежнему сохранялись доверительные отношения.