Вслед уходящим из зала большевикам улюлюкали, топали ногами и кричали «Скатертью дорога!», но многие уже тогда понимали, что они не просто уходили из зала заседаний, а уходили «на баррикады». Многоопытный лидер кадетов Павел Милюков позже заметил: «Они говорили и действовали как люди, чувствующие за собой силу, знающие, что завтрашний день принадлежит им». Действительно: тогда большевики, по сути, вышли на «финишную прямую» к Октябрю.
Двадцатого октября в Петрограде должен был начать работу II Всероссийский съезд Советов (потом его начало отложили до 25 октября). Ленин, нелегально вернувшийся из Финляндии в Петроград 7–8 октября, забрасывал большевиков письмами и записками, требуя начать вооруженное выступление до съезда. «Промедление смерти подобно», — провозглашал он.
Вечером 10 октября в дом 32 на улице Карповка торопливо входили люди. Они направлялись в квартиру 31. «Гости» были членами ЦК партии большевиков, а шли они на конспиративное заседание, в котором впервые после возвращения из Финляндии должен был принять участие Ленин. В советские годы это заседание провозгласили «историческим». По иронии той же истории, в квартире номер 31 жили меньшевик-интернационалист Николай Суханов с женой Галиной Флаксерман, которая состояла в партии большевиков. Флаксерман сама предложила провести заседание у них на квартире — их жилье было весьма удобным с точки зрения конспирации. При этом она намекнула мужу, чтобы домой он в ту ночь не приходил. «К моей ночевке вне дома были приняты особые меры, — вспоминал Суханов, — по крайней мере, жена моя точно осведомилась о моих намерениях и дала мне дружеский, бескорыстный совет — не утруждать себя после трудов дальним путешествием. Во всяком случае, высокое собрание было совершенно гарантировано от моего нашествия».
Ленин пришел на заседание в парике, без бороды и усов. Зиновьев, наоборот, с бородой, но без шевелюры. На повестке стояло шесть вопросов, но главным был о подготовке вооруженного восстания. Ленин предупреждал, что промедление с его началом может закончиться тем, что Временное правительство сдаст Петроград немцам и тем самым задушит революцию. Ему возражали Зиновьев и Каменев. Они говорили, что большевики не смогут удержаться у власти, и предлагали ограничиться оборонительными мерами против контрреволюции и попытаться получить максимальное представительство в Учредительном собрании.
Однако большинство поддержало точку зрения Ленина. В резолюции, написанной Лениным, говорилось, что «вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело». За нее проголосовали десять человек, против — двое: Зиновьев и Каменев. «Партия не опрошена, — заявил Каменев. — Такие вопросы десятью не решаются». Но закончилось все чаепитием с бутербродами — черный хлеб, сыр и колбаса. Несмотря на предшествовавшие яростные споры, за чаем начался вполне дружеский и даже шутливый разговор. Засиделись до глубокой ночи, начали расходиться лишь около трех часов. Некоторые из членов ЦК остались ночевать на Карповке, получив заверения хозяйки, что ее муж-меньшевик точно не вернется.