Каменев и Зиновьев объяснили свою позицию в письме «К текущему моменту», которое направили в партийные организации. Они надеялись, что большевики смогут получить треть, а то и больше мест в Учредительном собрании, с ними будут вынуждены вступить в блок мелкобуржуазные партии, либо же большевики составят «вместе с левыми эсерами, беспартийными крестьянами и пр. правящий блок, который в основном должен будет проводить нашу программу». «Говорят: 1) за нас уже большинство народа России и 2) за нас большинство международного пролетариата. Увы! — ни то ни другое не верно, и в этом все дело». Если большевики возьмут на себя инициативу выступления, считали Каменев с Зиновьевым, то поставят пролетариат «под удар сплотившейся контрреволюции, поддержанной мелкобуржуазной демократией». «Против этой губительной политики мы подымаем голос предостережения», — говорилось в письме.
Пятнадцатого октября американский журналист Джон Рид поймал Каменева в одном из коридоров Смольного. Он описал его как «невысокого человека с рыжеватой острой бородкой и оживленной жестикуляцией». Каменев вкратце изложил ему свою программу: все решится на съезде Советов. «Если съезд состоится, — говорил он, — то он будет представлять основные настроения народа. Если большинство, как я полагаю, достанется большевикам, то мы потребуем, чтобы Временное правительство ушло в отставку и передало всю власть Советам…» 16 октября письмо Зиновьева и Каменева зачитали на расширенном заседании ЦК. Оно проходило в помещении Лесновско-Удельнинской районной думы. Снова разгорелись дискуссии. «Недельные результаты говорят за то, что данных за восстание теперь нет… — утверждал Каменев. — Вся масса, которая теперь не с нами, находится на их стороне. Мы их усилили за наш счет». Выступить большевики смогут, говорил он, но смогут ли они удержаться у власти? «Мы недостаточно сильны, чтобы с уверенностью в победе идти на восстание, но мы достаточно сильны, чтобы не допустить крайних проявлений реакции», — заявил он. И патетически закончил: «Здесь борются две тактики: тактика заговора и тактика веры в русскую революцию».
Однако тактику Ленина, направленную на подготовку восстания, поддержало подавляющее большинство — 19 человек. Воздержались четверо, против проголосовали двое — все те же Зиновьев и Каменев.
Политические «разграничения» в эти дни проходили и по семьям руководителей большевиков. Жена Каменева и сестра Троцкого Ольга Каменева-Бронштейн совсем не разделяла радикальных взглядов своего брата. Однажды, встретившись в Смольном с женой Троцкого Натальей Седовой, она спросила ее: «Ты за восстание или против?» «Конечно, за», — ответила та. Ольга неодобрительно покачала головой и молча пошла дальше. 17 октября, сразу после совещания, Ленин написал «Письмо к товарищам», в котором заявил, что всякие «колебания» по вопросу о восстании «неслыханны и способны оказать губительное действие на партию, на движение международного пролетариата, на революцию». Доводы Каменева и Зиновьева, по его словам, являются «поразительным проявлением растерянности, запуганности» перед той гигантской ответственностью, которую возложила на партию сама жизнь, и «не более как прикрытие своего бегства от действительности».