А утром 25-го он присутствовал на заседании ЦК и Петроградского комитета большевиков, которое проводил Ленин. Народу в комнату набилось так много, что многие сидели на полу. Член ЦК Владимир Милютин вспоминал, что они заседали «в маленькой комнатке № 36 на первом этаже Смольного. Посреди комнаты — стол, вокруг — несколько стульев, на пол сброшено чье-то пальто… В углу прямо на полу лежит товарищ Берзин… ему нездоровится. В комнате исключительно члены ЦК, т[о] е[сть] Ленин, Троцкий, Сталин, Смилга, Каменев, Зиновьев и я… Время от времени стук в дверь: поступают сообщения о ходе событий».
Хотя еще не были взяты Зимний дворец, Государственный банк, Центральная телефонная станция и другие важные объекты, общий настрой был оптимистичным. В этой обстановке многие запомнили слова Каменева: «Ну что же, если сделали глупость и взяли власть, то надо составлять министерство». Милютин вспоминал, что кто-то заметил, что мы «едва продержимся две недели», на что Ленин ответил: «Ничего, когда пройдет два года и мы все еще будем у власти, вы будете говорить, что [едва ли] еще два года продержимся». Не исключено, что этот «кто-то» тоже был Каменев. К предложению о формировании правительства сначала отнеслись как к шутке, но затем за дело взялись всерьез. Интересно сравнить мемуары двух очевидцев, которые подробно описывали этот момент — Троцкого и Милютина.
У Троцкого: «Надо формировать правительство. Нас несколько членов Центрального Комитета. Летучее заседание в углу комнаты.
— Как назвать? — рассуждает вслух Ленин. — Только не министрами: гнусное, истрепанное название.
— Можно бы комиссарами, — предлагаю я, — но только теперь слишком много комиссаров. Может быть, верховные комиссары?.. Нет, «верховные» звучит плохо. Нельзя ли «народные»?
— Народные комиссары? Что ж, это, пожалуй, подойдет, — соглашается Ленин. — А правительство в целом?
— Совет, конечно, совет… Совет народных комиссаров, а?
— Совет народных комиссаров? — подхватывает Ленин, — это превосходно: ужасно пахнет революцией!»
А вот у Милютина: «Название членов правительства «министрами» отдавало бюрократической затхлостью. И вот тут Троцкий нашел то слово, на котором все сразу сошлись. «Можно бы, — предлагает он, — комиссарами, но только теперь слишком много комиссаров. Может быть, верховные комиссары? Нет, «верховные» звучит плохо. Нельзя ли «народные»?» — «Народные комиссары? Что ж, это, пожалуй, подойдет, — соглашается Ленин. — А правительство в целом?» Каменев подхватывает, — «А правительство назвать Советом Народных Комиссаров». Владимир Ильич пробует на слух: «Совет Народных Комиссаров? Это превосходно: ужасно пахнет революцией!»… И мною было записано — Совет Народных Комиссаров…»