Понемногу он стал пользоваться в литературной] среде некоторым моральным авторитетом — и все это, оказывается, было ширмой для него как для политического авантюриста, который пытался захватить культурные высоты в стране, дабы вернуть себе утраченный политический лик».
Зиновьева отправили в Верхнеуральск, Каменева — в Челябинск. Но довольно быстро их снова вернули в Москву.
Вскоре после ареста Каменева арестовали и Татьяну Глебову. В марте 1935 года забрали и старшего сына Каменева Александра. Его жена, актриса Галина Кравченко, вспоминала: «Пришли поздним вечером. Устроили страшный обыск. Четверо. Среди них один полковник. Полезли в шкаф, где были пленки с моими фильмами. Поганый полковник под утро сунул руку в шкаф и сразу вытащил уникальную пленку, где Лев Борисович снят с Лениным. Они ее забрали. А мои пленки, все до одной, вытаскивали, разматывали, смотрели на свет и бросали на пол. Весь пол был в кучах размотанных пленок. Месяц я раскладывала их обратно». Александр Каменев был приговорен к трем годам ссылки и выслан в Алма-Ату. Его с жену с сыном выселили из правительственного дома. 20 марта арестовали первую жену Каменева Ольгу Давидовну.
В это время уже начало раскручиваться новое дело, в котором тоже фигурировали Зиновьев и, особенно, Каменев с его родственниками. Оно получило название «Кремлевского». В соответствии с ним служащие Кремля и их сообщники обвинялись в том, что создали террористическую организацию и планировали покушение на Сталина. На Июньском пленуме секретарь ЦК Николай Ежов сообщил, что из-за преступного попустительства секретаря Президиума ЦИК СССР Авеля Енукидзе в Кремле появилась подпольная террористическая организация, одним из руководителей которой был Каменев. Енукидзе сняли с работы, исключили из партии, а в 1937 году расстреляли.
По «Кремлевскому» же делу арестовали 110 человек. Это были самые разнообразные люди — сотрудники комендатуры, правительственной библиотеки, уборщицы и другие мелкие служащие правительственных зданий и домохозяйки — жены обвиняемых. На роль главного фигуранта «Кремлевского дела» выбрали Каменева. Почему именно его (он к тому времени уже сидел в политизоляторе) — сказать сложно. Фантазии Сталина — вещь до сих пор неисповедимая. Зиновьева на этот раз использовали в качестве свидетеля. Его привезли из Верхнеуральска в Москву, где он дал показания о Каменеве. По его словам, Каменев как-то заявил, что «…марксизм есть теперь то, что угодно Сталину». Что же касается его «террористических намерений», то Зиновьев заявил: «У меня с Каменевым разговоры об устранении Сталина имели место, но мы при этом исходили только из намерений замены его на посту Генерального секретаря ЦК ВКП(б)… Заявлений от Каменева о необходимости применения теракта как средства борьбы с руководством ВКП(б) я не слышал. Не исключаю, что допускавшиеся им злобные высказывания и проявления ненависти по адресу Сталина могли быть использованы в прямых контрреволюционных целях».