Лиза обернулась. Блондинка в коротком халате ждала объяснений.
– Голова болит, – ответила девушка, пытаясь скрыть волнение и дрожь в голосе. – Нужно измерить давление.
– Процедурная в другой стороне, – ответила медсестра и молча повела ее за собой. – Я слышала, как врачи говорили о том, чтобы приставить к вам санитара, на случай, если вы снова станете буйной. – Сказала она.
Сердце у Лизы провалилось куда-то вниз живота и замерло.
– В этом нет никакой необходимости, – промямлила она, немеющим языком. – Впредь я буду вести себя тихо.
Тем временем, забыв в ординаторской ключи от машины, доктор на цыпочках пробирался по коридору. На его счастье, ему никто не встретился. Он шмыгнул в кабинет и, не включая свет, кинулся искать брелок. Ни в кармане халата, ни на рабочем столе его не оказалось. Замучавшись рыскать в темноте, он плюнул на конспирацию и включил свет. Полночная ординаторская ожила.
Чертовы ключи, словно провалились. Он перевернул вверх дном все свои бумаги и уже перешел на соседние столы, как вдруг его внимание привлекла невычищенная пепельница. Ключ поблескивал в ворохе его окурков.
– Кристина… – промолвил он, усмехаясь.
* * *
Кристина сосредоточенно обматывала руку пациентки манжетой. Затем она нажала на кнопку тонометра, и обе прислушались к пикающему сигналу, сообщающему о частоте биения сердца.
– Твой пульс почти сто ударов в минуту, – сообщила она, когда манжет сдулся. – С трудом верится, что ты ничего не замышляешь.
Лиза промолчала. Медсестра смотала тонометр и с деловитым видом отложила его в сторону. Затем она извлекла из кармана маленький ключик и вставила в скважину в дверце стеклянного шкафа, где стояли коробки с лекарствами, которые обязательно хранились под замком.
Кристина все еще стояла спиной к девушке, но времени на размышление не оставалось. Схватив со стола тяжелую бутылку с раствором фурацилина, Лиза занесла ее над головой медсестры. Внезапно Кристина обернулась, и пациентка выронила бутылку из рук. Прочное стекло не разбилось, но желтоватая жидкость мигом залила белый потрескавшийся кафель под ногами, отчего процедурная стала слегка напоминать запущенный общественный туалет. Поддавшись животному инстинкту выживания, Лиза рванула с места. Пока ноги несли ее в сторону двери, голова пыталась оценить, насколько быстро бегает медсестра. Ответ напрашивался сам собой. Учитывая отголоски травмы и остаточное действие снотворного, Лиза могла обогнать лишь черепаху. Ожидая, что рука медсестры вот-вот вопьется розовым маникюром ей в шиворот, она тем не менее добралась до лестницы. Не обнаружив погони, Лиза подумала о своей скромной квартире, в которой она запрется и больше никому не позволит войти. Посеянное в сознании зерно оптимизма прибавило ей уверенности в успешном завершении побега. Ей не приходило в голову, что ее план не провалился лишь потому, что в этот самый момент Кристина лежала лицом вниз в луже крови.