Да, возможно, все еще можно было наладить: вылезти из кожи вон, потратить последние сбережения на лечение, восстановиться и начать новую жизнь в совершенном одиночестве. И если найти нового мужчину не составляло особого труда, то смерть подруги и отсутствие родных, которых, очевидно, мало волновало, как их дочь жила последние несколько лет, приводило ее в отчаяние. Получалось как в том анекдоте:
– Доктор, я буду жить?
– А смысл?
Вот и она не знала, есть ли смысл тянуться к жизни, когда для этого нет ни желания, ни средств, ни поддержки со стороны.
Уйти. Нельзя остаться. Вторая ступень
Лиза любила свою однокомнатную квартирку. Она была для нее настоящей крепостью и отдушиной на случай приступа мизантропии. Здесь все предметы, пропитанные частичкой ее души, были для нее живыми: и этот нежно кремовый диван у окна, и милый журнальный столик из матового стекла рядом. Даже синяя кофейная кружка с надколотой ручкой и надписью «Кофе» хранила понятное лишь ей тепло. Эта надпись казалась совершенно нелепой. Будто не будь ее, кто-то бы подумал, что в сосуд нужно наливать исключительно ртуть. И, конечно же, эта фотография в потрепанной деревянной рамке, сделанная в день рождения Вики. На ней Лиза и Марк крепко сжали в объятиях счастливую именинницу, чья улыбка получилась просто потрясающе! Лиза еще раз оглядела комнату и мысленно со всем попрощалась.
Тонкий, остро наточенный нож-перо скользнул по всем правилам: сверху вниз. Этот нож подарила ей Вика, знавшая ее пристрастие к изящным вещицам. Первым ощущением от пореза оказалась не боль. Она почувствовала гадливое щекотание. Холод от лезвия разлился ознобом по всему телу, наполняя ее мысли приторным ужасом. Наверное, это и была боль, имеющая так много лиц! Вновь и вновь, скользя острием по венам, девушка гнала прочь мысль о том, что все еще можно остановиться.
В одно мгновение сознание затуманилось. Она выпустила нож из рук и полностью отдалась во власть головокружения, вертевшего вокруг нее комнату.
Настойчиво зазвонил телефон. Скорее всего, это был Марк. У нее возникло желание ответить, чтобы сказать прощальные слова, но сил подняться уже не было.
Она взглянула на запястья. Кровь текла медленными струями на одежду, заливая пол. Лиза закрыла глаза и ощутила наступление обморока. Сколько она провела без сознания? Час, минуту?
Она очнулась и посмотрела перед собой. На перепачканной кровью одежде белесыми потеками застыл воск. Предполагая увидеть свечи, про существование которых, очевидно, забыла, она с трудом подняла голову и оглядела мутным взглядом комнату. Однако никаких свечей не было. И тогда Лиза услышала знакомый голос. Лучшая подруга звала ее по имени. Как радостно было вновь ее слышать! На миг все стало как раньше: Вика жива, сейчас она войдет и расскажет о новом бойфренде. А тот проклятый вечер, когда все закончилось, всего лишь приснился. Это был глупый, жестокий кошмар. Лиза блаженно улыбнулась и провалилась в небытие.