Кремлёвские мастера (Овсянников) - страница 50

Одновременно с исчезновением балконов-хоров начинает видоизменяться иконостас. До сих пор он представлял собой низкую преграду, отделявшую ал-гарь храма от верующих. И только с хоров можно было наблюдать за церковными таинствами, происходившими в алтаре. Теперь, когда князь и бояре «спустились вниз», иконостас начинает неудержимо расти вверх. Он начинает напоминать перегородку из множества икон, укрепленных на специальной деревянной конструкции. Новый иконостас не столько отделяет молящихся от алтаря, сколько объединяет и уравновешивает всех присутствующих в храме перед могущественным божеством.

«Это существеннейшее изменение в системе культового здания, — пишет Н. Н. Воронин, — отражало рост экономического и политического значения прогрессивной силы средневековья — горожан и их идеологии».

В XV веке Россия, подобно другим странам Западной Европы, вступила в эпоху Предвозрождения.

Дворцовая стража пыталась отогнать странного молодого человека в диковинной меховой шапке и долгополом камзоле на дорогом собольем меху. Незнакомец шумел и настойчиво требовал пропустить его к герцогу. Вокруг собрались любопытные бездельники, предлагавшие пари — получит чужеземец по загривку или все же проникнет во дворец. И когда большинство спорщиков уже отдали предпочтение страже, неожиданно появился слуга и увел юношу за собой.

Настойчивый чужеземец был не кто иной, как Андрей Фиораванти, сын знаменитого зодчего Аристотеля. Из далекой Москвы он привез в Милан подарок герцогу и письмо отца.

«Светлейшему князю и превосходительному господину моему, которому, где бы я ни был, желаю служить всячески. Находясь снова в великом государстве, в городе славнейшем, богатейшем и торговом, я выехал на 1500 миль далее, до города, именуемого Ксалауоко, в расстоянии 5000 миль от Италии, с единой целью — достать кречетов. Но в этой стране путь верхом на лошади весьма медлителен, и я прибыл туда слишком поздно и не мог уже достать белых кречетов, как того желал, но через несколько дней они у меня будут, белые, как горностаи, сильные и смелые. Покамест через подателя этого письма, моего сына, посылаю тебе, светлейший князь, двух добрых кречетов, из которых один еще молод, и оба хорошей породы, а через немного линяний они станут белыми. Если твоей светлости угодно иметь великолепных соболей, горностаев и медведей, живых или убитых, могу тебе их достать, сколько ни пожелаешь, ибо здесь родятся и медведи и зайцы белые, как горностаи. Когда я отправляюсь охотиться на таких зверей, между ними есть такие, которые от страха бегут к океану и прячутся под водой 15–20 дней, живя там, подобно рыбам.