Блюхер выслушал донесение о «голой атаке», пряча в уголках губ улыбку. Начальник штаба, человек пунктуальный до придирчивости, учтиво, но настоятельно предложил главкому:
— За такое самоуправство надо наказать командира сотни.
Блюхер молчал.
Конечно, наказать было за что. Только ведь, если бы о таком «нарушении дисциплины» узнали партизаны, оно бы, пожалуй, могло немалую пользу принести, внушить уверенность в своих силах.
— А ты как считаешь, Николай Дмитрич? — обратился он к командиру троичан. — Уж если в таком виде одержали победу, как же будем бить врага, когда появится настоящее обмундирование и вооружение! Так ведь? Надо бы об этом случае всем объявить.
— Как объявить-то?
— Ну, слухи быстро долетают…
— Это верно, — вздохнул Томин, — чего-чего, а слухов хватает.
Блюхер нахмурился. Он знал, о чем говорит Томин.
В деревнях, через которые пришлось проходить, чего только не наслушались; Москва пала, Питер взят, Красная Армия полностью уничтожена. Да мало ли самых невероятных россказней гуляет по округе с легкой руки белогвардейцев.
Знают бойцы, что все это заведомая ложь, но и она отравляет душу. Глядишь — в минуту слабости и закрадется назойливая мыслишка: не напрасны ли все усилия, может, и в самом деле одолели беляки?
— Вот бы газету нам, — мечтательно произнес Томин. — Или хотя бы листовки печатать.
— Да, — согласился главком. — Это было бы здорово! Ведь людям так нужны добрые вести, — он не договорил, послышался цокот копыт. Лихо осадил коня Иван Каширин. Он был, как всегда, подтянут и бодр. Но, судя по осунувшемуся лицу, и ему нелегко давался поход.
Поздоровавшись, Каширин рассказал, что произошло недавно в одной из артиллерийских батарей.
Отбив очередную атаку белогвардейцев, артиллеристы двинулись вдогонку за колонной партизан. Пятерка орудий благополучно выбралась на дорогу и покатила вслед за своими. А расчет шестого орудия замешкался. И вдруг рядом разорвался снаряд. Белые нежданно-негаданно начали обстрел. Артиллеристы залегли. А лошади с перепугу понеслись с орудием в сторону белых. Что делать? Ведь у партизан каждая, даже потрепанная, пушка на счету. А эта почти новая.
— За мной! — скомандовал командир расчета Пивоваров.
Через несколько минут артиллеристы увидели на лесной просеке партизанское орудие, Но возле него — белые. Стрелять опасно: можно ранить лошадей. Тогда не вытащить орудия. Как же быть?
Две гранаты полетели по обеим сторонам упряжки. Белые бросились наутек. Артиллеристам только того и надо. Трое из них — в седла. Двое — на передок орудия. И — вскачь!