"Мысль изреченная есть ложь", — грустно произнес поэт, А Пирогов стремился, чтобы мысль изреченная жгла истиной, оттого и многословничал, путался, перескакивал с одного на другое.
Из письма Пирогова: "Не так трудно, наконец, довести себя до того, что ты сделаешься для людей тем, кем ты думаешь быть и для самого себя. Но вот что трудно: быть для самого себя именно тем, кто ты есть действительно".
Он писал письма не только для невесты, он и для себя писал их, заглядывая в глубины своего "я" остро нацеленным взглядом, он самому себе пуще всего боялся казаться тем, кем хотел бы быть, а не тем, кто он есть. В клиническом отчете проще: "Этого больного я погубил" — и кто посмеет заподозрить тебя в неискренности! Но "механизм, управляющий обществом", утверждая и укрепляя выгодный ему порядок, на любой случай жизни придумал "форму", положенный обычай. "Механизму" выгодно, чтобы люди действовали по заведенному порядку, как собачки в кукольном театре, которые не по собственной воле, а лишь движимые ниточками, лают, перебирают лапками, виляют хвостом. Людям внушают, что лишь эти единообразные действия правильны и необходимы. Из людей выветривается живая душа, в них угасает страсть, горение, умирают откровеннейшие желания, все заменяется "мертвой, тяжелой, свинцовой формой, которая давит и хоронит". Любовь, добродетель, религия, и они в общественном механизме не более как "форма". "Форма" помогает скрыть внутреннюю пустоту и ничтожество, можно слыть благородным человеком, добиться уважения окружающих, быть прекрасного мнения о себе, даже добро можно делать — и опять же все по принятой рутине: когда благородство — "форма", уважение — "форма", собственное мнение — "форма", добро — "форма" и общественный механизм, превративший нравственный быт людей в условность, — "форма" и рутина.
Как разорвать эти цепи, оковавшие, опутавшие человека, обреченного казаться? Быть исповедально честным с собой и беспощадно честным с другими, отвечает Пирогов: против казаться одно оружие — быть!
Быть начинается там, где человек осознает, что "мы живем на земле не для себя только", что "не остыло еще сердце для высокого и святого", что "нельзя смотреть на все, что делается вокруг нас, односторонним эгоистическим взглядом". Быть — это трудиться не единого хлеба ради: лишь труд для общего блага дает каждому человеку силы не утратить содержания внутреннего, высоких стремлений души.
Можно хорошо оперировать, читать лекции, делать опыты, писать ученые труды — и казаться. Казаться — это жить по привычке,