Вся эта затянувшаяся история получила достойное название: “Дело Древера”. Рай говорит, что “и Рону, и Робби следовало проявлять побольше лояльности. Лояльность – правильное слово. Ты со мной или ты против меня? У Рона были претензии к техническим решениям Робби, а Робби чувствовал себя кем-то большим, чем просто администратором. Я имею в виду вот что: мне кажется, назови вы его менеджером, он тут же набросился бы на вас. [Он сказал бы: ] «Я физик, и я могу рассуждать об этих вещах не хуже любого другого». Я уважал его, потому что он не был дураком. А Рон был не в силах уважать Робби. Понимаете? И это, по-моему, в конце концов и привело к тому, что случилось. Рон вел себя так, что заставил Робби чувствовать себя человеком второго сорта, и Робби не смог с этим смириться”.
Рай продолжает:
– И неожиданно все мы столкнулись с этим ужасным противостоянием. Но одновременно нам предстояло решить по-настоящему серьезную проблему. Эта по-настоящему серьезная проблема – я тогда изо всех сил пытался спасти ситуацию – заключалась в том, что проект топтался на месте.
Последний и решающий конфликт произошел в 1994 году.
– Это случилось после того, как мы заключили контракт с компанией Chicago Bridge & Iron, которая должна была изготовить для нас трубы. Я был научным консультантом, сопровождавшим работы по контракту. Робби тогда обрушился с руганью – прямо при всех – на парня из Национального научного фонда, который присутствовал там, чтобы наблюдать за началом процесса. Нам всем было очень стыдно.
Этот парень из ННФ задал вопрос, который показался Робби некорректным. Мне же он казался вполне разумным. Робби закатил истерику. Никогда прежде я такого не видел. Побагровев, Робби – человек довольно высокий – накинулся на маленького парня из Национального научного фонда. Он кричал ему: “С нами так нельзя. Заткнитесь!”.
Президент компании CB&I и инженеры переглядывались, пытаясь понять, кто этот сумасшедший, прыгающий вокруг представителя ННФ. У него же деньги, думали они, так что, черт побери, творит этот псих?!. И я помню, что именно после этого я порвал с Робби, хотя это было очень тяжело для меня. Я даже скажу вам, что не было, наверное, в моей жизни момента тяжелее. Я знал, что делаю ему больно.
Я сказал ему: “Ты влип в проблемы по уши, и я больше не смогу тебе помогать. Тебе пора уйти. Ты свое дело сделал. Извини.” Робби сразу впал в ужасную депрессию. Он выглядел так, будто вот-вот умрет. Очень изменился внешне. Побледнел. Мы возвращались обратно в одной машине. И оба всю дорогу молчали.