Чердак церкви встретил меня запустением, вековой пылью и паутиной. Внутрь я не полез. Не потому, что боялся испачкаться. Первое окошко, найденное мною, было слишком маленьким и заколоченным, расположенным так, чтобы снизу видно не было. Через щель я с трудом разглядел, что там.
Надо будет потом узнать историю религии, после появления Колодца. Мы этой темы вскользь касались, я знал, что некоторые направления сохранились, другие исчезли, появились новые, но не мог сказать, к старому миру церковь относится или это новодел. Может, сами Псы и возвели или перестроили под свои нужды.
Поползав ещё по крыше, нашёл открытое окно. Свободного доступа к нему не было. Надо прыгать, цепляться и залезать внутрь.
Активировав силу камня, я повис в воздухе, медленно приблизившись к окошку. Зацепившись за раму, прислушался, пытаясь разобраться, есть внутри кто или нет. Вроде был. Я слышал шуршание, будто кто-то с бумагами возится.
В таком состоянии я долго не продержусь. Минуту-две максимум. Надо было решать, и что-то я сомневался, что найду вариант получше. Сгруппировавшись, закинул себя вперед ногами внутрь.
Раздался грохот. Это стул упал, когда мужчина, по виду монах, в очках и балахоне, испуганно вскочил. Я оказался рядом с ним раньше, чем он успел закричать. Закрыл рот рукой и прижал нож к горлу.
— Не шуми, — посоветовал ему. — Целее будешь.
Он выпучил глаза, и я не был уверен, что он разобрал слова. Но нож — это такое дело, он и без слов убеждает не делать резких движений.
— Ты служишь ведьме?
Он замотал головой и что-то промычал.
— Уберу руку, но, если крикнешь, прирежу.
Взяв себя в руки, он моргнул, выражая согласие.
— Никому я не служу! — с возмущением прошипел он. — Тем более этой… этой… ведьме! — с ненавистью сказал мужчина.
Интересно… Что Крапучо, что этот человек выказывают схожие эмоции.
— Тогда, может, ты расскажешь, что здесь происходит?
— А вы кто? — поинтересовался мужчина.
Или скорее старик. Сразу я не разобрал, он работал при свечах, а сейчас, вблизи, разглядел морщины.
— Человек с ножом.
Того, что мне шестнадцать лет, он не видел. Шлем искажал голос, да и без этого тот давно погрубеть успел. А после тренировок, за восемь месяцев, я успел вытянуться и раздаться вширь, обрасти мышцами, поэтому не выглядел как ребенок.
— Это я заметил, — первая растерянность мужчины прошла. — С какой целью явились в дом божий?