— Чертополох.
— Нет, не верно. Это всего лишь пурпурные розы, растущие в лесах близ гор Дор-Тегли. Если бы здесь сейчас зацвел чертополох, нам было бы несдобровать, ведь «где расцветет чертополох, там встанет дух, что зол и плох, там встанет тьма и клуб тумана, там пробудится зверь обмана…» и так далее и тому подобное.
Джеймс возвел глаза к небу.
— Это суеверие, — сказал он. — Я много раз видел цветущий чертополох, и ничего плохого не случалось.
— Неужели? — прищурился старик. — Но речь не о проклятом цветке, а о том, что мы видим, и о том, что нам кажется, что мы видим. О разнице между этими понятиями. Учитесь думать, друг мой Джеймс. Учитесь сопоставлять факты и делать выводы. Издалека редкие пурпурные розы напоминают чертополох, но при этом вовсе не обязательно колоться шипами, чтобы увидеть разницу.
— Я полагаю, что для вас, быть может, разница эта и существенна, — недовольно пробурчал молодой рыцарь. — Но у меня нет времени пережевывать уже познанные истины, ведь в данный момент я занят спасением жизней, и любое промедление может стать роковым. Я не ребенок, я давно получил шпоры, и мое звание…
— Ни то, ни другое не прибавляет ума, лишь тяжесть на ногах, да бахвальство на лице. — Старик улыбнулся в седую бороду и тронул поводья, подгоняя своего коня, тем самым давая понять, что разговор или, правильнее будет сказать, урок окончен.
— И вовсе я не зануден, — донеслось до оторопевшего Джеймса.
Молодой рыцарь собрался было ответить, но сэр Норлингтон снова взялся бормотать себе под нос что-то, теперь уже совсем непонятное, правда, несколько громче, чем раньше:
— Нет, не тебе судить! Пока мальчишка со мной, я за него отвечаю! Особенно осенью, когда все двери и дороги открыты… Один неверный шаг, и сам Бансрот не отыщет следов… Эта осень…
На сей раз Джеймс счел за лучшее промолчать, а оскорбления старика, теперь он уже был уверен, вообще не стоят внимания: судя по всему, склочность и грубость — неотъемлемая часть его характера и натуры — что же, теперь из-за каждой насмешки впадать в ярость? К тому же, с каждым подобным приступом бормотания, Джеймс все более укреплялся в том, что помешательство престарелого рыцаря неподдельно. О чем и из-за кого сам с собой спорил сэр Норлингтон, он не стал выспрашивать.
Сэр Джеймс Доусон, паладин ордена Священного Пламени, еще об этом не догадывался, но урок, данный его спутником, не прошел просто так. В его голове пустила корни и теперь бурно, словно тот самый великанский розарий, разрасталась мысль: «Многое — отнюдь не то, чем кажется».