.
Как и тогда, по спине у меня побежали мурашки, и мне захотелось забыть о том, что я тогда видела.
«– Делай, что считаешь нужным, – ответил Оуэну Бастиан, и эти слова тогда так сильно задели меня за живое, что я отвернулась, не слушая, что еще он говорил. Но сейчас я находилась в разуме Оуэна и физически не могла отвести взгляд. В голосе Бастиана слышался гнев. – Но если ты заберешь ее воспоминания, то забери сразу и мои, чтобы я никогда больше не вспомнил, что ты сделал. Потому что я не прощу тебе, если ты ее тронешь!»
Золото под моей кожей взорвалось и покрыло все мое тело. НЕТ, стучало все во мне. НЕТ!
Бастиан был прав, мир находился на грани, но в хаос погружался не он, а я.
Боль сводила меня с ума, и я медленно опустилась на землю. Бастиана оттащили от меня охранники. Я краем глаза заметила, как он вырывался, пытаясь дотянуться до меня. Как он с отчаянием поглядывал на тень, которая еще недавно могла спасти его, но сейчас представляла для него серьезную опасность. Во всяком случае, если он решит зайти туда один.
Я хотела позвать Бастиана. Тянула к нему руки, но мое тело мне почти не повиновалось. Я упала на холодный мраморный пол, прямо перед моим лицом мелькнули черные военные сапоги. Я моргнула, и в голове все смешалось. Сапоги, боль, чьи-то воспоминания, снова боль…
Как же несправедливо я отнеслась к Бастиану, считая, что он собирался разрешить Оуэну стереть мне память… Даже от падения на пол не чувствовалось столько боли, как от осознания своей неправоты.
Меня подхватили под руки и подняли с пола. Хватка была довольно жесткой, я ощутила, как кто-то коснулся моей шеи.
Я хотела вырваться, но в следующее мгновение меня встряхнули, и папа крепче обхватил меня руками за шею, прижимая к своей груди.
– Привет, малышка, – его голос звучал утешающе, и он гладил мою спину. – А я тебя ждал. Все будет хорошо.
Все будет хорошо – я моргнула, посмотрела на Бастиана. Он ведь буквально недавно тоже сказал эти же самые слова – все будет хорошо… И в тот момент, впервые за все время, я поверила ему. Ему – а не моему отцу.
Я взвыла от боли и вся дрожала, чувствуя, что и отец тоже дрожит. Он держал меня крепко, но мне казалось, что он вот-вот меня уронит.
– Все будет хорошо, – эхом отражались в моей голове его слова.
– Да, – слабо ответила я. – Да, пап, конечно. Все будет хорошо.
Золото покрывало все мое тело, но отца тоже овивали золотые плетения. И я вдруг почувствовала, что мне больше ничего не угрожает. Я была не одна. Я поняла, где мое место. Поняла, кто моя настоящая семья и что я должна делать. Я крепче обняла отца и дала волю слезам. Нелегкое решение. И все-таки я его приняла. Я все рыдала и никак не могла остановиться. Будто плотину прорвало. Мой отец здесь. И я здесь. Виталинариум… Я все еще могла все исправить. Я уткнулась в его плечо, вдохнула его аромат и поняла, что успела забыть этот родной запах.