– Ты о чем?
Маргарет видела, как Константин борется с собой, будто сомневался, стоит ли озвучивать свои мысли.
– Я же был на волосок от смерти, – тихо продолжал он. – Я видел врата света, меня тянуло туда. Врата открылись нараспашку, будто приглашали меня войти, а за ними стояла Лизбет. Такая невероятно красивая. Только вот…
– Что? – выдохнула Маргарет.
Слеза скатилась по щеке Константина, и он опустил глаза.
– Я же наследник хранителей колец. Я вижу плетения людей, ты это знаешь.
Маргарет кивнула. Конечно, она знала. Ведь Константин в течение многих лет забирал ее душевные плетения, чтобы отец Тристана и Бастиана не разгадал их коварного плана. И действительно: ее душевные плетения истончились до такой степени, что Лоуренсу Тремблэю даже в голову не пришло, что все это время она хотела от него только одного – кольцо души.
С тяжелым вздохом Константин все же продолжил:
– Моя Лизбет, она стояла там, за вратами света – и я любовался ее красотой. Но у нее не было плетений, – губы его дрожали. – Я раньше никогда не задумывался, что ждет нас за вратами света, – признался он, вытирая слезу.
Маргарет вздохнула. Сколько раз она уже видела, как Константин впадал в отчаяние… Эта непрерывная борьба за амулет, что длилась не один год… Боль, одиночество, бесконечные переживания… Но это отчаяние имело какой-то новый вкус. Константин покачал головой, прежде чем снова посмотреть на нее.
– Знаешь, я всегда думал, что быть светоносцем – это мое предназначение, – он хлопнул себя по груди и тут же бессильно опустил руки. – Думал, что воскрешение Лизбет вернет мне смысл жизни.
– Но ведь все так и есть. И скоро ты снова сможешь обнять ее, – Маргарет попыталась приободрить его и придвинулась ближе к нему. – Очень скоро, потому что у Джека есть кольца – и мы ближе к амулету смерти, чем когда-либо!
Константин схватил ее за плечи.
– Когда я оказался у врат света, я понял, что мы совершим ошибку, если откроем эти врата для наших любимых, – взволнованно выдавил он. – Это было бы ошибкой, Маргарет, потому что все, что делала Лизбет… Все, что ее составляло… Все пропало. Неужели не понимаешь? Это будет уже не она.
Она сильнее впилась ногтями в предплечье и посмотрела на него, пораженная до глубины души.
– Нет. Боюсь, что не понимаю, – пробормотала она, чуть отстраняясь.
Константин откинул одеяло и с трудом поднялся на ноги. Его явно что-то очень взволновало.
– Надо бросить эту затею, – объяснил он, опираясь на тумбочку, на которой стояла бутылка сока. – Не за что нам бороться. Мы не могли знать этого раньше, но теперь… Наши близкие потеряны. Потеряны навсегда.