В Нюрнберге генералы враждебных сторон устроили банкет. Врангель палил из пистолета в потолок, крича, что больше он ему не понадобится. В войсках веселья не разделяли. Окончание войны посеяло настоящее отчаяние на бивуаках. Сложилось полноценное сословие, состоявшее не только из солдат, но из их жен, детей, слуг, и его члены не видели вообще никакой жизни кроме бивачной. Война закончилась, и что теперь? Идти пахать землю?! Земли, конечно, после войны былом полно. Но наемники этого чаще всего просто не умели. Ты с двенадцати лет в армии, сначала мальчик-слуга, потом боец, теперь тебе 25, и ты кроме мушкета и пики ничего не видел в жизни. Ну, дали плуг, и че с ним делать, какие кнопки нажимать? К тому же, за время войны они выучились просто презирать крестьян, и для них перековать мечи на орала было то же, что добровольно перейти в низшую касту в тюрьме. Шведам надо было дембельнуть порядка ста тысяч человек (включая нестроевых), имперцам еще двести. Французам было пофигу, они с Испанией еще воевали. В общем, армии поэтапно распускали несколько лет, деньги продолжали отбирать у бюргеров, хотя уже с меньшими эксцессами. Многие бойцы ушли в бандиты и партизанили долгие годы. Крупный отряд спионерил деньги, направленные на выплату жалования ему же, и ушел в неизвестном направлении. Основная масса солдат старалась найти какую-нибудь войну. Кто нанимался во Францию, кто в Испанию, были люди, ушедшие к русскому царю, контингент из ветеранов Тридцатилетки держал при себе Иеремия Вишневецкий и т. д. и т. п. Ветеранов боев в Германии теперь можно было увидеть от Америки до Сибири. Плюс, все-таки какие-то войска в немецких княжествах оставались, для охраны порядка и гарнизонной службы. В общем, помаленьку вояки либо нашли куда пристроиться, либо сократились естественным путем.
В общем и целом, империя за время войны потеряла 7 миллионов человек из 21, без учета Чехии. Естественно, это на глазок, просто разница между тем, что было и тем, что стало. Причем потери были сильно не поровну распределены между землями. Население Вюрцбурга не только не сократилось, но даже выросло. Эрфурт благодаря гибели конкурентов разбогател. Гамбург чувствовал себя отлично, Бремен и Ольденбург также разжились на военных заказах. Кому война, а кому мать родна.
Но в то же время. Марбург, ставший во время войны переходящим вымпелом (11 оккупаций), уполовинился. В Альтмарке тоже выжило около половины людей. В Магдебурге живых было процентов десять от довоенного числа. Чехия потеряла три четверти людей. Про Пфальц уже сказал, выжженная земля. В Вюртемберге осталась одна шестая населения. Земель, потерявших «всего» четверть или треть людей было огромное количество. Напомню, в 41—44 годах, например, Беларусь потеряла четверть народу, и эти три года по сей день справедливо помнят как время чудовищно жестокой оккупации. Тут полстраны в таком виде было. Многие населенные пункты были полностью стерты с лица земли. Бавария, например, лишилась 900 деревень. Ольмюц, где долго базировалась в конце войны шведская армия, сохранил одну пятнадцатую населения. Вообще, в те времена города обычно быстро восстанавливались даже после страшного погрома – туда приходили из деревень. То, что многие города оставались, по сути, призраками даже лет через 10—15 после оккупаций, это значит, что страшно ударило не только по самим городам, но и вообще по всей территории, и захатынены оказались даже небольшие поселочки. В результате в некоторых землях официально разрешили многоженство, зато запретили уходить в монастыри. Иначе некому было работать.