— Не наговаривайте на себя, Государь, — засмеялся я. — не ваш стиль. За одни разговоры, выпускнику Лицея — арестантские роты? Это же все равно, что бить тараканов астролябией!
— Я смотрю, ты дерзок, Орлов. — наконец то высказался Бенкендорф. — только мнится мне, ты что то имеешь ввиду.
— Конечно, Александр Христофорович.
Я подумал, что вполне удобный случай. Все равно я, так или иначе, собирался просить аудиенции. Правда, после разговора с отцом. Но он не обидится. Поэтому вышел из-за стола и встал на правое колено.
— Князь! — сказал я обращаясь к Императору старинной формулой обращения при приеме на личную службу — смиренно кладу к твоим ногам шпагу, и жизнь мою…
Император встал и с одобрением смотрел на меня, пока я произносил всю формулу присяги.
— … И прошу, дозволь мне, на своем корабле отплыть искать счастья в морях, во славу твою и Отечества.
Стандартная концовка гласит: «… принять в свою дружину и володеть по своему разумению». Но допускаются изменения в тексте. Как у Кузьмы Минина, к примеру. Который сказал — и трудится во благо твое и Родины. Но император был — ладно удивлен, он растерялся. Эге. Кажется, я поломал своим выступлением какой-то план. Его Величество, явно не знал, как поступить. И лишь уловив едва заметное пожатие плеча Бенкендорфа, он сказал:
— Встань, Александр Орлов. Я принимаю твою службу, и разрешаю тебе снарядить корабль, и отправится вморя.
— Но почему в море? Саша? — мы выпили по рюмке водки. Опять же по традиции. Очень непонятен был мне Дантес. Он смотрел на меня … с грустью, что ли. Я нравлюсь педикам?! Он надеялся меня растлить?
— Я плохо езжу верхом, государь. А в море это не заметно.
И наконец-то все засмеялись. И в улыбке все изменилось. Император оказался веселым парнем, почти моим ровесником. Бенкендорф славным дедом. И даже Дантес не лишен обаяния.
— Не хочешь говорить, не говори.
— Да нет никакого секрета, Ваше Величество. Я тут в библиотеке сидел, и случайно узнал, что знаменитое золотое руно — вполне реально. Почему бы мне не попробовать его найти? Снаряжу корабль, сплаваю. Империи слава, Имперскому музею — толпы посетителей. А уж вы то меня не оставите.
— И что ты хочешь? Чинов или наград? Не боишься сгинуть в пучине?
— Ясное дело, наград. И несмотря ни на что, я оптимист.
— И в чем же это выражается? — с любопытством спросил Дантес.
— Выражаясь военно-морским языком, барон, оптимист — это тот, кто оказавшись по уши в дерьме, не унывает, а игриво и задорно булькает!
— Прекращай, Орлов. Я не допущу склоки меж моими людьми. Лучше скажи, что тебе нужно для экспедиции?