Злость, клокотавшая в сердце, помогла молниеносно отрастить на указательном пальце драконий коготь. Одним движением отсекла лишнюю длину завязок. Подманив светлец, освещавший подъём котика из колодца и висевший у меня за плечом, принялась осторожно разрезать путы.
— Где болит, лапушка? — спрашивала я, но в ответ был только стон. — Как же ты попался-то, маленький мой?
— Погнался за птичками и не заметил, что за мной тоже охотятся, — наконец-то выдавил из себя кот. Мало кто любит признаваться в своих ошибках. Мой Филипп не любил этого больше всех. — Набросили тряпку вонючую и ударили по голове чем-то…
— Как же тебе удалось спастись? — сбрасывая последние лоскуты, опутывающие пушистую тушку, в колодец, спросила я.
— Не знаю, — честно признался страдалец. — Пришёл в себя оттого, что шёрстка промокла. Чувствую, что вишу связанный. Попытался освободиться и заскользил вниз. Продрал тряпки и вцепился когтями в камни. Больно было до темноты в глазах, но я думал о тебе и держался. А потом задней лапкой встал на уступ узкий. Вторую там же пристроил. Немного полегче стало, но всё равно больно. А самое страшное, что я тебя не чувствовал, но слышал, что бандиты говорят. О том, как тебя поймают, потому что ты обязательно побежишь меня искать. О том, что они с тобой сделают, когда схватят. Очень хотелось выбраться из ямы, чтобы выцарапать им глаза и разорвать горло, но не мог. Похоже, там магия не работает. Потому тебя не слышал.
Котик всхлипнул. На мгновение мне показалось, что я из колодца вытащила другого кота. С другими качествами и отношением к жизни.
Но как только я взглянула на лапки Филиппа, моя нежность опять обернулась злостью, и я рыкнула. Белые «носочки» чёрного котика превратились в кровавое месиво. Порылась в суме в поисках аптечки, которую завела, помня случай с Акомиром в Дремлесье, выудила флакончики с перекисью водорода и раствором масла чайного дерева.
— Малыш, мне надо твои лапки обработать. Потерпишь? — и, увидев, как фамильяр страдальчески прикрыл глаза, добавила: — Надо, кися, а то потом ещё хуже будет. Я сейчас промою от грязи и обработаю бактерицидным средством, а потом тебя Аер полечит. Он мальчик хороший, целитель талантливый. Наверное, обезболивать умеет. А я только подуть могу и в носик поцеловать.
Бормоча всякие глупости, отвлекая и забалтывая котика, поливала лапки шипящей жидкостью, которая стекала в траву грязно-бурой пеной. Подождав, когда раны очистятся и шёрстка чуток подсохнет, добавила по капельке антисептика. По себе знаю — болючий, зараза! Кот сносил все манипуляции молча и терпеливо. Только вздрогнул всей тушкой, когда настойка попала на ранки.