— Я нееее…ее. не…. зна…. — Гришка с трудом пытался выдавить из себя слова.
— Вот хорошо, работает! — я улыбнулся, Калинин мою радость не разделял.
— Чего работает?
— Сыворотка. Я добавил не только яд. Там несколько компонентов. Неправду будет говорить очень тяжело.
— Я не… смогу. Не хочу.
— Сдохнешь.
— Не скажу.
— А вот это похоже на правду. Жаль. Я пойду?
На лице Калинина боролись противоречивые чувства. Он сильно кривился. Но неужели то, что ничего не расскажет — правда?
— А может напишешь? — я решил дать ему и себе еще один шанс.
— Да!
— Есть ручка, тетрадка?
— Да. В тумбочке. Так вот зачем ты в перчатках? А говорил замерз…
— Ну извини, обманул. Но ты не бери с меня пример, только правду.
— Чего писать?
— Вот в этом углу пиши «начальнику районного отделения милиции». Ниже — «от гражданина Калинина Григория»… Как тебя по батюшке?
— Михайлович.
— Да так и пиши. «Проживаю по адресу…» полный адрес, с индексом.
— Какой у нас индекс? Я не знаю.
— Ладно, индекс не пиши. На следующей строке по центру — «Заявление». И с новой строки все, что знаешь про преступление. Только подробно!
Гришка принялся строчить. Писал достаточно бегло. Я же налил себе остатки ситро. Ну да, не стал бы я пить водку, да еще заряженную! Себе купил бутылку «Буратино», Гришка вначале был даже рад, ему больше достанется.
Пока он писал меня потянуло поговорить.
— Вот скажи, почему так?
Односложные ответы Григория я буду пропускать, так как он отвечал машинально, не сильно отвлекаясь от работы.
— С одной стороны, твой сосед поступил плохо. Заложил тебя. По вашим воровским понятиям — западло? Но ведь он выполнил гражданский долг, помог раскрыть преступление, задержать преступника. Почему его убили? Как страна может существовать, если все будут бояться уголовников? Представь, каково было Николаю Ивановичу, когда он возглавил НКВД. Столько вокруг преступников, тайных, явных врагов советской власти… Правда он и сам, как выяснилось позже, оказался пидором. В прямом смысл слова! Так что… Вот вы тоже взяли и убили человека, тоже пидоры, как тот Ежов. Возможно в переносном смысле. А может и в прямом. Проверять не будем. Вот почему не проработать его на собрании? Выступили бы с осуждением, мол нехороший этот самый сосед гражданина Калинина. Выговор бы объявили. Нет же! Как тот пидор Ежов, сразу вышку!
Вот что еще интересно, Гриша. А почему Ежова никто не обеляет? Абсолютно никто! Вот Лаврентия Павловича будут белить так, что чуть ли не святым выставят. А Ежова никто. Денег за него не платят? Наверно. За Лаврика, похоже, будут платить, и платить хорошо, а за Колю нет. Есть, конечно, разница. Николай Иванович по триста тысяч в год стрелял, а Лаврентий Павлович всего по нескольку тысяч. А так — оба шпионы, оба вредители, оба расстреляны потом. Не понятно. А ведь какой простор для деятельности, и гомосеком не был — оклеветали. И шестьсот тыщ не расстрелял — оклеветали. Математики могут посчитать, что мол невозможно такое и так далее. Но никто даже не пробует! А Лаврентия на руках носят, то есть будут носить… Странно все это.