Господин Фируз, однако, склонялся к мысли, что оборотень ни за что не покинет здешние края, пока не поквитается за своё поражение. А местью, по его мнению, должно стать убийство – имперца, полукровки или эльфа, сотрудничающего с имперскими властями. Из этого следовало, что нам придётся торчать в этом эльфийском захолустье неведомо сколько времени.
Мой наставник большую часть времени проводил, сидя в нашем лагере, покуривая трубку и глядя в небо. Наверное, это что-то значило, ведь курил он трубку только в особых случаях. Когда я спрашивал его об этом, отвечал, что мне это знать не обязательно, и шёл туда, где находил птичью стайку и о чём-то с ними чирикал.
Однажды я задремал у костра и проснулся оттого, что рядом со мной упал и отскочил от земли камень. Мигом встрепенувшись, я увидел, что его бросила та самая девица, которая заманила меня в ловушку. Она стояла на склоне холма чуть выше меня, но стоило мне взглянуть на неё, мигом отвернулась, так быстро, что я успел лишь мельком разглядеть её черты, и пошла прочь.
– Сария! Нам нужно поговорить! – крикнул я.
После исчезновения колдуна мы искали девушку, но не нашли её. Я направился к ней, твёрдо решив, что уж на этот раз в ловушку не попадусь. Если она скроется в кустах, я вернусь в лагерь и позову Рикуса. Если, конечно, застану его на месте.
Я сделал не более ста шагов, когда девушка остановилась, по-прежнему стоя ко мне спиной. Я ещё чуть-чуть прошёл вперёд, Сария обернулась – и я увидел не юную девушку, а настоящее чудовище! Оборотень снял кожу с её лица, использовав в качестве маски, и вдобавок нацепил одежду несчастной!
С диким, злобным криком он устремился ко мне, высоко воздев красный от крови убитой девушки ритуальный нож.
Я выхватил свой клинок, хотя и понимал, что шансов у меня маловато. Мой нож был гораздо короче, не говоря уж о том, что мне предстояла схватка с закоренелым убийцей, да вдобавок ещё и охваченным яростью. Я пятился, размахивая перед собой ножом и стараясь не подпустить врага. Моими преимуществами были высокий рост и более длинные руки, но колдуном двигали ярость и безумие. Он рвался напролом, не обращая внимания на взмахи моего ножа, и в конце концов отточенный клинок полоснул по моему предплечью. Я пошатнулся, отпрянул, под пятку мне подвернулся камень, и я, споткнувшись, кубарем покатился в расщелину, разодрав спину о шероховатые склоны и приложившись головой о скалу.
Это падение спасло мне жизнь, потому что я оказался вне досягаемости колдуна. Он остановился на краю расщелины и, издав душераздирающий крик, высоко поднял нож, с очевидным намерением спрыгнуть ко мне.