— Ваши товарищ генерал? — произнес я очень удивленно, причем сделал это так, что даже бы Шелдон из ТБВ, понял бы, что это сарказм.
— Мои, Александр, мои, вот только почему я о этой операции не сном ни духом. Ты это…развяжи их.
— Ага, только дайте пару секунд, — я развернулся к ним и взяв обоих за руки резко повернул руки.
Мычание и судорожные вопли довольно плотно скрыли кляпы.
— Обязательно было травмировать моих людей? — раздался голос Виктор Степановича, который хоть и не увидел, но зато прекрасно услышал, особенно маты, которыми меня накрыли после снятия кляпов.
— Естественно! — заявил я.
— Все почему-то начали, думать, что можно на мне кататься словно на ослике. А если хворостиной ударить он будет лишь огрызаться, — я закрепил телефон на дереве и отошел к двум оперативникам и начал их распутывать.
— А если они вдруг сейчас нападут, я им головы поотрываю, причем в буквальном смысле слова. Хотите? — я посмотрел на мужчину с девушкой, которые сейчас баюкали свои левые руки.
— Нет, спасибо, нам и так хорошо, — процедил мужчина.
— Хм, Виктор Степанович, мне почему-то кажется, что они в курсе, что я делаю с наблюдателями. Или нет?
— В курсе, — угрюмо заявил генерал, — Вот только я что-то не видел приказа для наблюдения.
Ага, раненные сотрудники после этих слов похоже и забыли о своих травмах, хотя я уже наловчился и очень «правильно» ломаю руки, боль, конечно, есть, но не такая сильная, зато в руки ты хрен что возьмешь, сразу же почувствуешь всю прелесть перелома.
— В общем, это последнее предупреждение, в следующий раз буду ломать ноги и руки. Виктор Степанович передадите мои пожелания Галицину? — я заглянул в камеру телефона.
— Передам, — хмуро ответил мой куратор.
— Так у меня тут еще одна идея возникла, на кое-какую сумму. Интересно?
— Так…, - Виктор Степанович задумался.
— Матвиенко и Корсакова, вы два ирода быстро ко мне в Москву, первым же рейсом. Разрешаю посетить больницу чтобы наложили шины, но после сразу ко мне, и чтобы никакие начальники не вылезали вперед меня, только лично я и господин президент. Задача ясна?
— Так точно, — оперативник и оперативница вытянулись.
— На Александра зла не держите, он действовал в рамках договора, между нами, — продолжил Виктор Степанович.
— Значит нас подставили, — задумался Матвиенко, скривившись.
— Но-но, чтобы без самодеятельности, виновен — значит накажем, — погрозил пальцем генерал.
— Так закончили, свободны. Жду вас у себя в кабинете.
Десять минут спустя.
Не очень приятно было провожать людей, которым я сломал руки, но я справился. Лучше пусть буду выглядеть как, какая-то тварь, чем вокруг меня будут толпы наблюдателей ползать и фотографировать как я хожу в туалет. Возможно через какое-то время опять появится кто-то шибко умный, но тогда я уже буду действовать по-другому, приду к его руководству и сломаю чего-нить им, возможно не руки и ноги, а шею. А что? Будет качественно и навсегда. Каких-то особых моральных терзаний у меня нет, да и уважать в этом гадюшнике некого, ну за исключением нескольких человек, хотя бы взять того же Виктора Степановича. А все остальные депутаты, военные и разнообразные деятели вызывают во мне лишь негативные эмоции.