Титаны, умертвив первого Диониса-Загрея, добивались того, чтобы тот прошёл через все положенные стадии роста самого себя, сам собрал свои недостающие части. Если в этом поиске себя и восстановлении собственной сути он преуспеет, то тогда действительно по праву он будет назван Владыкой Всего.
Более того, сила стихий, присутствующая природно в титанах, также досталась новому Дионису — это дар жертвы изначальных, природных сил. Не только распылённые части Загреева разума, но и стихийные магические элементы составляют богатство тех, кто рождён на этом канале. Всё это — стартовый капитал для грядущего творения себя: информационные крупицы бога и потенциальная магическая сила.
Люди Диониса несут в себе его потенциал. Внутреннее сопротивление натуры не позволяет им по доброй воле брать световые алгоритмы соединения с реальностью. Если обстоятельства и окружение всё-таки заставляют их согласиться, то внутренний конфликт в этих случаях только обостряется.
Природа Диониса не может позволить им собирать себя по Фебову алгоритму — это риск потерять себя, потерять самость, убить предназначение. Ему нужно взять максимум опыта, весь опыт, даже если он неэффективен с точки зрения эгрегориальной среды.
Канал Диониса движет своих людей в процессе естественного развития снизу вверх, начиная от энергетических тел, интеграции его с менталом и далее на самостоятельное, индивидуальное развитие сверхсознания. Как итог, человек должен дойти до своих истинных ценностей сам, найти своего бога и соединиться с ним, ни в коем случае не удовлетворяясь предложенными вариантами, идущими с канала Феба: не тот мой бог, которому поклоняются все, а тот, который есть суть я.
Тёмный канал, инспирированный Дионисом, в про тивоположность каналу света, отрицает идеалы. Его основное кредо в том, что достигнуть универсальности можно, лишь собрав весь опыт, который только существует в мире. А это значит, что у разума не должно быть длинных по времени предпочтений, поверхностные мотивы меняются, если они познаны; цели забываются, если они достигнуты. Никакой отдельный опыт не может являться универсальным настолько, чтобы вобрать в себя другой опыт, — они всегда будут чем-то отличаться, и это отличие есть тоже предмет для исследования, а значит, есть повод для получения нового опыта.