Мне это было и понятно и не понятно. Ревность – естественное человеческое чувство. Оно иррационально. Ревнуют часто даже тогда, когда нет никаких оснований для этого. Это один из аспектов любви. Но, с другой стороны, разве он не видел того, как искренне я к нему относилась? Разве не чувствовал мою преданность?
На окружающих мужчин я не обращала никакого внимания. А попытки ухаживаний сразу же пресекала. Меня это не интересовало – мне не было нужно подтверждений своей привлекательности. И мне не был нужен другой мужчина, ведь у нас все было хорошо. Даже больше, чем хорошо.
Двойная жизнь, амурные приключения, «коллекционирование» любовников, флирт никогда не притягивали меня: интуиция подсказывала, что они стерильны – всегда заканчиваются или плачевно, или, по крайней мере, ничем.
Однажды Зоя Ивановна, с которой мы постепенно очень подружились, ласково отчитала меня. Она регулярно приглашала меня к себе в гости, когда Максим уезжал в Полтаву. Но также и когда он находился в Москве, но был занят.
В тот день Максим позвонил мне из одной из московских студий звукозаписи:
– Нинуля, извини… сегодня вечером к тебе не приеду – что-то разболелся… Сейчас заканчиваю запись и еду к маме. Сразу в постель, у меня, похоже, температура. Позвоню тебе вечером или завтра, в зависимости от состояния. Нежно целую!
Я знала, что Зоя Ивановна и сама неважно чувствовала себя в те дни – она сказала мне это по телефону. В аптеку за лекарствами не пойдет. Знала, что и Максим не пойдет – он всегда отмахивался от них.
У меня, естественно, возникла мысль, что нужно помочь ему. Я зашла в аптеку, купила то, что полагалось в подобных случаях, и попутно купила у узбеков-спекулянтов на рынке у Цветного бульвара длинную желтую дыню. Они не хотели торговаться, но я не стала спорить. Затем позвонила маме Максима.
– Зоя Ивановна, Макс еще не вернулся?… Нет? Тогда можно я сейчас заеду к вам на минутку – кое-что оставить?
– Ну, конечно, Ниночка, приезжай!
Мама Максима, как всегда, радушно встретила меня. Я вручила ей покупки и повернулась, чтобы уходить. Зоя Ивановна предлагала остаться на чай, но я не хотела затягивать свой экспромт-визит, беспокоить ее, поэтому отказалась.
В дверях она задержала меня, прикоснулась к моему плечу. Мягко, по-доброму глядя мне в глаза, неожиданно произнесла:
– Зачем ты его так балуешь? Больше так не делай, мужчины не ценят этого.
Я удивилась, чуть опешила. Что в моем поступке было такого особенного? Мне казалось, что позаботиться о заболевшем близком человеке было в порядке вещей. Наверно и Максим сделал бы то же самое, если бы заболела я. Но не стала развивать тему. Несомненно, Зоя Ивановна знала своего сына лучше, чем я.