Научно-технические кружки молодежи при комитетах комсомола под контролем КГБ давно работали официально и бесконтрольно как капиталистические банки на советской территории — меняя наличные рубли на безналичные и обратно, кроме обналички давая кредиты, осуществляя всевозможные платежи, переводы. Кооперативы разных направлений деятельности: от металлопроката и золото, нефтедобычи до квашеной капусты, получившие полную бесконтрольную свободу, теперь открыто перемалывают государственное сырьё на государственном оборудовании, в привычную всем продукцию, но продавали её уже сами, вместо государственной торговли, оставляя государственные предприятия не только без прибыли, но и без выручки вообще, а себя наоборот, заваливая сверхприбылью, ничего не вложив, фактически переключая всё промышленное производство Союза на частных лиц. Отмена государственной монополии на внешнюю торговлю привело к тому, что кооперативы стали неудержимым потоками отправлять всю свою продукцию, произведённую по низким социалистическим ценам, вместо того, чтобы продать её по низким ценам своему населению, за рубеж — продать её по высоким капиталистическим ценам, получая по 1000 процентов прибыли. За рубеж при организации процесса Министерством внешней торговли и Торгово-промышленно палаты Питовранова одномоментно поехало, поплыло и полетело всё, от авиационного бензина, золота, бриллиантов и палладия, до автомобилей, утюгов, кастрюль, масла и сигарет. Государству теперь принадлежали только расходы по содержанию заводов, оборудования и рабочих, расходы на железные дороги и аэропорты, коммунальное хозяйство и содержание армии, милиции и так далее, а прибыль от произведённой продукции уже уходила новым советским капиталистам. Естественным образом в отлаженном хозяйственном механизме страны начались простои предприятий, невыплата зарплаты, что в принципе немыслимо было ни для советской, ни даже для западной рыночной экономики — ибо невыплата заработной платы — не только не капитализм, но даже не рабство, поскольку, если раба хотя бы кормят и одевают, а Перестройка возродила беспримерную форму царской максимальной эксплуатации — за работу ничего не дают взамен. И вот теперь дошла очередь прибрать в бандитские руки и коробки заводов вместе со станками, буровые вышки и нефтепроводы, рыболовецкий флот и многое другое — прибрать рукам всё самое ценное добро советского народа. Само собой органы социалистического распределения перерастали что-либо распределять, фактически отменив социализм в наиболее важных для населения сферах производства: что и кому продавать, решали теперь сообщества кооператоров и комсомольские центры научно-технического творчества и их общие координаторы. Продовольственные и промтоварные магазины опустели, хотя склады и базы были переполнены. Союз ССР производил свыше 20 процентов всего мирового сливочного масла при пяти процентах мирового населения, но масло теперь в Ярославле, например, заставляли покупать по талонам, словно опять Гитлер напал, а тем временем советское масло появилось в продаже даже в Аргентине! Простые люди вынуждены унизительно выстаивать по нескольку часов в очереди за парой бутылок водки к праздничному столу, за сигаретами, за сосисками, за апельсинами — дефицитом вдруг стало всё. Товары массово шли за границу, на рынки, в магазины кооперативов, кооперативные кафе мимо государственной торговли — мимо социалистической системы распределения, мимо доходов простого народа, и настоящим актом саботажа было введение в Москве и ряде других регионов карточек на сахар — как было только во время тяжелейшей войны, при том, что сахара в стране было с избытком даже для экспорта. Партократы с тёмным прошлым и советские капиталисты заставляли людей иногда по 10 часов стоять за сахаром, как при разрухе перед крушением империи Николая II, чтобы заставить людей отказаться от социализма. Продовольственная блокада Москвы и крупных городов становилось все очевиднее. Коммунистические вожди, скрывая эту правду, не моргнув глазом, с умным видом лгали ничего не понимающему народу о том, что причиной тотального дефицита является дефект в социалистического строя, и всего социализма, в то время, как оголение внутреннего рынка в погоне за прибылью являло собой яркую иллюстрацию именно капиталистического способа хозяйствования.