Для поддержки наступления только одной дивизии требовалось 130 тонн снарядов для легких гаубиц, 175 тонн для тяжелых гаубиц и 90 тонн для мортир. Помимо вышеперечисленного количества требовалось иметь достаточное количество боеприпасов для артиллерии РГК, а также на огневых позициях артиллерии дивизии для отражения возможных советских контратак.
Этими огневыми средствами расчеты дивизии не ограничивались. По мнению командования дивизии, применение минометного полка было бы особенно ценным подспорьем для сокрушения советской обороны.
Поддержка атаки против окопавшихся советских войск и возможных танковых контратак требовала серьезного «бронированного кулака». В условиях неблагоприятной местности, не имеющей естественных укрытий, успех наступательной операции мог быть гарантирован использованием танкового батальона и дивизиона штурмгешутцев.
Требовалась активная авиационная разведка перед наступлением с целью установления точного положения позиций и батарей противника, а также в ходе операции с целью выявить его мероприятия как можно раньше. Требовалось обеспечить применение ударной авиации по заранее установленному плану, ее непрерывное воздействие по подходящим резервам, а также против особенно упорно обороняющихся узлов сопротивления.
При текущей боеспособности подразделений, требуется дать полкам достаточно времени для подготовки, к этому сложному заданию готовясь в тылу. Кроме того, необходим подробный инструктаж в самой зоне боевых действий, чтобы можно было устранить все трения до проведения операции (8, frame9127439-441).
Ситуация с подготовкой пехоты едва ли улучшилась спустя два месяца. Немецкий танкист Кариус вспоминал о событиях 23–28 июня 1944 г.: «Таким образом, операция была обречена на провал с самого начала. Взаимодействие между командирами было на втором плане. Однако было важно, чтобы танкистам была предоставлена возможность установить контакт с командирами пехотных подразделений. Они должны были одобрить меры, необходимые для взаимодействия с нами. Для этого не оставалось времени, и последствия не заставили себя ждать.
После небольшого отрезка пути пехота спешилась, и ее уже не было видно. Не имевшие опыта солдаты шли кучно, как виноградные гроздья, за танками и рядом с ними. Это спровоцировало огонь тяжелой артиллерии русских, и пехота понесла тяжелые потери. Те, кто не был ранен, бросались на землю слева и справа. Естественно, под сильным огнем ни один из них не осмеливался подняться. Это был полный провал. Никто из нас не знал ни одного из офицеров, и никто не знал, кто кому подчиняется. Не было никакой пользы от того, что мы достигли цели со своими танками» (12, с.172).