— Господи… — выдохнул я, глядя на своё перебинтованное тело: — Что тут случилось?
— Ох… — Маруся тут же подбежала ко мне: — Наконец-то! Напугал до чертиков…
— Кто? Я?
— Ну, не я же! Твоя кожа прилипла к раскаленному костюму. Но не стоит переживать! Тебя уже полностью починили. Новая кожа с успехом приживается. — показав большой палец, заверила меня соседка.
— Новая?! Не понял… В смысле?! — я тут же пощупал один важный предмет. Не сказать, что я хотел потомства, но без него жизнь бы круто поменялась.
— То, что вытащили из костюма… В общем, оставляло желать лучшего. Я, когда увидела, упала в обморок. И знаешь… — соседка внимательно посмотрела на моё лицо: — Блин, почему на голове и ниже пояса ничего не пострадало? Я так хотела твою моську поправить…
— Чего?! — возмутился я: — Ты бы, это… аккуратнее со словами. Я же злопамятный.
— Да шучу-шучу… Шлем оказался с дополнительным слоем и ребрами жесткости, а до нижней части пламя не успело добраться. Поэтому кожу поменяли только на торсе. И это даже не считается аугментацией! Довольно простенькая двенадцатичасовая операция по пересадке этих ужасных угольков. Единственный минус — татуировки змеи больше нет. Но я даже рада! Выглядел, как типичный сутенёр из старых фильмов. — Маруся взяла с полки пакетик с питательной жидкостью и поставила рядом со мной.
— Ты умеешь успокаивать… — вздохнул я и губами подтянул трубочку к себе.
— Марк, я говорю, как есть. Ты нас сильно напугал! Могу я хоть немного отыграться за все те слёзы, что пролила тут?
— Ну, уж простите… Работа такая. — я махом осушил пакетик и попытался встать, но спину, как будто стянуло сотней тысяч невидимых нитей: — А-та-та… Что за фигня?
— Лежи, и не вздумай двигаться! Кожа приживает не так быстро, как нам хотелось бы.
— Но я уже належался. Хочу домой! Тем более — сегодня пятница. — обреченно выдохнул я.
— Пятница была вчера. Сейчас уже вечер субботы. Ты почти сутки провалялся без сознания после пересадки кожи.
— Дерьмо… Я хочу отдыхать! Знаешь, на Земле, когда я работал сам на себя — такое понятие, как «выходные» было очень неопределенным. Ты мог отдыхать посреди недели, а мог не отдыхать вообще. Кстати, с последним я сталкивался чаще. В общем, ты меня поняла. Пятидневная рабочая неделя, проклятый Линг… и вот — вместо того, чтобы гулять, я опять лежу в больничной койке. Несправедливо!
— Медсестра! Больному нехорошо! — позвала Маруся.
— Эй! Какого черта?! — возмутился я.
— Что у вас тут происходит? — в палату зашла Кри, и, увидев меня, тут же расцвела: — О! Марк! Ты наконец-то очнулся…