Лицо Эмы посветлело.
– Да! Пошлите за Брюно Морваном.
– Кто такой Брюно Морван, ваше величество? – осведомился конюх.
– Медвежий поводырь, он в королевской свите. Пусть он поговорит с Эпиналем.
– Поговорит? С Эпиналем? Ваше величество!
– Я подожду его здесь.
Брюно Морван не заставил себя ждать. При виде несчастного жеребца его мохнатые брови вздернулись, а рот под нечесаной бородой стал похож на пещеру. Брюно опустился перед жеребцом на колени, даже не поздоровавшись с королевой. Зеленый свет вокруг глаз не произвел на него впечатления. Он прижался щекой к морде лошади и прикрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться.
– Ну, что скажете, господин Морван? – с нетерпением спрашивал конюх.
Брюно поднял руку:
– Минуточку!
Потом не спеша поднялся с колен, запустил десять пальцев в бороду и неожиданно весело объявил:
– До тех пор, пока жив хозяин, он тоже желает жить.
Эма вздохнула с облегчением.
– Считает себя виноватым и ждет наказания, – продолжал Морван.
Он говорил, ни к кому не обращаясь и в то же время обращаясь ко всем. Говорил, словно сам был голосом больной лошади.
– Наказания за что? – удивилась Эма.
– Ну-у… Кто знает, госпожа, – ответил Морван, заметив наконец королеву. – Кто знает, что произошло и кто его так разукрасил.
– А его глаза, Морван, что скажете о глазах? – спросил конюх.
– Глаза? Он видел что-то необычное, даже след остался.
Медвежий поводырь ласково погладил жеребца и, собираясь уходить, прибавил:
– Свежая вода и ваше прощение, госпожа, – больше ему ничего не нужно.
Последние слова Брюно утонули в колокольном звоне. На башне ударили в набат.
После полудня начали собираться добровольцы, к полуночи возле Шале стояла толпа мужчин и женщин: сто девяносто один человек. Для них приготовили факелы, топоры, заступы, серпы, пилы – целый арсенал. Те, что прибыли первыми, получили от мажордома чай и булочки, приехавших позже напоили травяным отваром, а когда до Шале добрались люди из Френеля, можно сказать, с противоположного конца света, кладовая была заперта.
Среди добровольцев оказались Гийом Лебель, кузен Филипп, Феликс, собиравшийся как следует наподдать Лисандру, кузнец Шарль, перед которым Гиблый лес был в неоплатном долгу, плотник Жюль, судовой врач Микроб и Блез де Френель, прихвативший с собой заодно чемодан. Манфред остался во дворце, чтобы блюсти его в целости и сохранности. Герцог Овсянский тоже не сдвинулся с места: придворные поэты на дороге не валяются.
На закате дня прибыл Жакар на Игоре, черном как смоль чистокровном жеребце с тонкими, как спицы, ногами. Стикс бежал следом, беспокоясь и беспокоя всех вокруг. Много кому хотелось поквитаться с этой троицей, но, ко всеобщему удивлению, принц вел себя безупречно. Он действовал решительно и энергично, разделил добровольцев на отряды и в час ночи сам повел их к Гиблому лесу при свете факелов.