Роза и семь братьев (Олкотт) - страница 109

«Попалась!» – торжествующе подумал хитрый Чарли, довольный выдумкой.

Роза отдала Принцу игольницу, смерив его презрительным взглядом, от которого он, впрочем, даже не дрогнул. Однако решил про себя «не слишком вредничать», отдавая должное ловкости сестры.

– Какой же выкуп мы назначим за этот симпатичный фант? – спросил Стив.

Чарли, настоял, что будет судьей этого раунда и объявил:

– Пусть владелица фанта приведет старину Мака под ветку омелы и крепко поцелует! Держу пари, он будет в ярости!

Игроки замолчали. Мак терпеть не мог подобных глупостей и не участвовал в игре, предпочитая тихую беседу со взрослыми. Он стоял у камина и с важным видом слушал разговор мужчин, пребывая в счастливом неведении относительно зреющего против него заговора.

Чарли, уверенный, что Роза откажется, крайне удивился и, разумеется, обрадовался, когда она вдруг рассмеялась и направилась к камину. Подойдя к группе джентльменов, девочка отвела под ветку омелы дядю Мака и сердечно поцеловала его в щеку.

– Спасибо, дорогая! – воскликнул тот, польщенный неожиданно оказанной ему милостью.

– Так нечестно! – возмутился было Чарли, однако Роза мгновенно его осадила:

– Ты сказал «старина Мак», что, кстати, не очень-то уважительно. Я выкупила фант! Все, мистер, вы упустили последний шанс!

С этими словами Роза сорвала с люстры ветку омелы и кинула ее в огонь, а мальчишки хохотали от души над поверженным Чарли и поздравляли сообразительную Розу.

– Что происходит? – спросил Мак-младший – его вывел из задумчивости громкий смех, к которому присоединились даже взрослые.

А когда ему все разъяснили, Мак задумчиво посмотрел на Розу сквозь очки и сказал:

– Ну и что? Я бы не возражал.

Братья взревели от восторга и принялись дразнить бедного Червя. Не было бы ему покоя от насмешек, не предложи тетушка Изобиллия легкую закуску. Мак же не видел ничего смешного и считал, что с честью вышел из трудного положения.

Вскоре обнаружилось, что малыш Джейми уже давно спит как сурок, свернувшись калачиком в уголке дивана, а значит, пришла пора прощаться. Гости засобирались по домам.

Когда дружная компания столпилась в холле, обмениваясь последними добрыми пожеланиями на прощанье, раздался нежный голосок, который напевал «Милый дом».

Все замолчали и прислушались; пела Фиби, бедняжка Фиби, у которой никогда не было ни дома, ни отца с матерью, ни братьев и сестер – она была одна в целом свете, но все же не поддавалась страху и грусти, а с благодарностью принимала крохи счастья, выпадающие на ее долю, и с песней выполняла свою работу, никогда не жалуясь.