– Спасибо, дорогая, но помощь мне не нужна, потому что наш учитель родом из Парижа и говорит на французском не хуже твоего дяди. – Затем Анабелла добавила, тряхнув головой так, чтобы маленькие колокольчики в ушах зазвенели: – Как тебе мои новые сережки? Папа подарил на прошлой неделе – чудесные, правда?
В мгновение ока Роза опустилась с небес на землю – преимущество теперь бесспорно было на стороне Анабеллы. Роза обожала красивые вещицы и мечтала ими обладать – и всем своим девичьим сердцем жаждала проколоть уши, чего сделать не могла, потому что доктор Алек подобные глупости не одобрял. Она с огромным удовольствием променяла бы весь французский язык целиком на пару золотых колокольчиков с бриллиантиками на язычке – как у Анабеллы. И Роза, всплеснув руками, сказала так искренне, что сердце ее собеседницы дрогнуло:
– Они прекрасны! Ах, если бы дядя и мне разрешил – вот было бы счастье!
– А ты его не слушай! – посоветовала Анабелла, удовлетворенная удачным выпадом. – Папенька тоже поначалу надо мной подшучивал, а теперь ему нравятся серьги – он даже обещал подарить мне бриллиантовые ко дню восемнадцатилетия.
– У меня тоже есть сережки – мамины… – вздохнула Роза. – Очень красивые, с жемчугом и бирюзой. Как бы я хотела их надеть…
– За чем дело стало? Давай я проколю тебе уши! Пока не заживут, походишь с шелковой ниткой – под кудрями же ничего не видно! – а потом наденешь, лучше для начала маленькие. Дяде обязательно понравится, вот увидишь!
– У меня один раз покраснели глаза, и я спросила дядю, не спадет ли краснота, если проколоть уши, но он рассмеялся… А ведь уши прокалывают для улучшения зрения, верно?
– Да, конечно! Дай-ка взгляну… Глаза у тебя и в самом деле красные. Надо срочно действовать, пока не стало хуже! – объявила Анабелла, заглянув в ясные глаза Розы.
– Это очень больно? – спросила та дрогнувшим голосом.
– Нисколечки! Раз, два – и готово! Я много раз прокалывала, я умею! Дай мне большую иглу и откинь волосы назад.
– Наверное, не стоит без дядиного разрешения… – засомневалась Роза, когда все было готово к операции.
– А разве он тебе запрещал? – спросила Анабелла, уже нависая над жертвой.
– Нет, не запрещал… – задумалась Роза, а затем скомандовала: – Оружие к бою!
– Вот и правильно! Ты же не струсишь, правда? – сказала Анабелла, склоняясь к пациентке.
Последние слова окончательно решили дело, Роза зажмурилась и с решительностью полководца сказала:
– Пли!
Роза перенесла процедуру стоически, хотя лицо ее побледнело, а глаза наполнились слезами.
– Вот и все! Не забывай почаще прочищать дырочки нитью, прикладывай на ночь холодный компресс к глазам и скоро будешь готова к сережкам! – объявила Анабелла, весьма довольная результатом трудов, ибо девочка с «исключительным» произношением лежала на диване повергнутая, словно только что лишилась обоих ушей.