— Готово, — скучным голосом сказал командир. — Отцепляемся.
Фал, на конце которого сверкает округлый металлический предмет длиною примерно в метр, оторвался от груза и начал энергично укорачиваться, сматываясь в лебедку. Ступень, предоставленная сама себе, медленно закрутилась, тускло поблескивая старым металлом, за десятки лет прилично выгоревшим под солнечными лучами. Через пару минут фал целиком оказался на катушке лебедки, а странный метровый объект, вытянув короткие «лапки», зафиксировал себя на несущей раме, как курица на насесте.
— «Утюжок» на месте, — с неуловимой гордостью произнес женский голос из правого кресла. — Начинай увод.
— Есть, товарищ инженер, — таким же скучным голосом отозвался командир, но тут же добавил намного теплее: — Катюш, а это рекорд! Восьмой за сутки, и у нас есть шанс перехватить девятый. Мы молодцы, или где?
«Товарищ инженер» не ответила, снова всмотревшись куда-то вдаль. Камера, установленная в грузовом отсеке, показывает привычную картинку: смотанная лебедка и маленькая автономная машина на «насесте». Но на мониторы никто не смотрит…
— Еще от этого не ушли, — спокойно напомнила Екатерина Старцева, инженер без воинского звания.
И больше о ней почти ничего не известно. Инженер одного из секретных заводов, испытатель новой техники. Поразительно неразговорчивая особа, почти всегда погруженная в себя. А точнее, в свою работу…
— Начинаю увод, — четко отозвался капитан Костин, в очередной раз удивляясь тому, как просто и комфортно ему работается в паре с этой странной замкнутой женщиной, которая помимо прочего почти на десять лет старше него. Смешанные экипажи были и раньше, но здесь слишком много странностей…
«Спираль» дала грубый импульс вверх по нормали к орбите, и через минуту «перескочила» старый разгонный блок, оказавшись впереди и выше него. После этого корабль сориентировался носом по курсу и дал еще один мощный импульс тяги, скругляя орбиту. Хорошо, когда можно не экономить каждый грамм топлива! Апогей тридцать три тысячи, перигей тридцать одна. Еще через полчаса нужно будет изменить наклонение орбиты на семнадцать градусов, подождать час и затормозить, опустив перигей до четырех тысяч. Еще одна орбита захоронения, еще один старый разгонник, приговоренный к утилизации в атмосфере…
— С «Утюжком» все хорошо? — на всякий случай спросил командир.
— Более чем, — сухо ответила Старцева. — Иначе он бы не смолчал.
Не так давно «Спираль» сама по себе была самым большим секретом, а теперь эта небольшая машинка на конце троса… Как она летает, лучше даже не думать. Во всяком случае, никаких намеков на реактивные струи капитан Костин так и не заметил. И ведь специально смотрел в портативный тепловизор, не доверяя невооруженному глазу, и все равно ничего не понял! Впрочем, это еще не все загадки маленькой машины. Например, вчера Костин своими глазами увидел, как «Утюжок» без всякой команды покинул свой «насест», аккуратно размотал пару метров фала и пристроился ниже, на дне грузового отсека. Управлять им никто не мог, потому что у командира таких полномочий нет, а Катерина в это время крепко спала, отдыхая после десятичасовой смены…