Так и не знаю, чей это был халат, и почему она приехала тогда в таком виде. Тогда она тоже сказала, что отвратительно провела ночь.
Когда я вернулся, она спросила, где я так долго пропадал. - Я думала, мы поужинаем вместе. Я растрогался. Она сама сварила макароны и даже зажарила курицу. - Они слиплись, я не знаю, что с ними делать. Я промыл макароны под краном и разжарил на сковороде. Она достала из кладовки бутылку вина и отдала мне, чтобы я открыл. Пробка крошилась, и я долго не мог зацепить её штопором. Она сказала, что плохой штопор. Я очень хорошо запомнил этот день, а почему - не знаю. Остаётся только гадать. Может быть, в этот день я почувствовал, что между нами что-то есть? Разоткровенничавшись, она сказала, что не может понять, чего она хочет, и хоть сейчас бы всё это бросила. Я сказал: "И меня тоже?" Она замолчала.
Я сказал, что мы не создаём жизнь, а только выбираем. Она сказала, что знает это. Но сейчас она чувствует какую-то пустоту, а самой жизни нет. Я сказал, что так не бывает. Она сказала, что можно говорить о жизни, пытаться что-то делать, что-то придумывать, но это не жизнь. Я сказал, что жизнь происходит всегда. Но это видно только из будущего. Она сказала, что я не могу понять её, потому что я могу искать всю жизнь, а женщине отпущено на это времени меньше чем мужчине. Я сказал, что едва ли она может сказать об этом что-то новое. Она сказала, что боится. Я сказал, что люблю её. Она замолчала.
Мне очень хотелось спать. Помню, как я говорил, а сам думал только о том, как бы лечь в постель, но так чтобы не обидеть её. Она рассказывала мне что-то из своего прошлого. Я меня слипались глаза. Она говорила.
Однажды она спросила меня, верю ли я в то, что наступит конец света. Я сказал, что когда-нибудь мы будем знать это точно. Она сказала, что ей нравится во мне то, что я никогда её не обнадёживаю. Но иногда я перегибаю палку.
Сначала ты делаешь это неосознанно. Потом осознаёшь и пытаешься не делать так, а когда это не удаётся, начинаешь делать это уже сознательно. Мы всегда возвращаемся к тому, в чём боимся себе признаться. Могу ли я сказать об этом что-то новое?
Она сказала, что что-нибудь непременно произойдёт, должно произойти, и тогда всё станет совсем по-другому. Я сказал: "Конечно".
Она носила чёрные лайковые перчатки. Я обожал, когда она надевала их. Был ноябрь.
В декабре я увлёкся авангардной музыкой, собирал записи. Она сначала восприняла это с воодушевлением, пыталась угадать, какая играет группа, но часто говорила невпопад. Я предложил создать стильную обстановку, перекрасить стены, купить картины. Она сказала: "Делай что хочешь". Я прикинул, во сколько это обойдётся, и даже начал собирать деньги. А потом это как-то само собой прошло. И всё осталось как раньше.