Сказка на ночь (Цветков) - страница 23

а неправду сказал отведите меня в тот лог
и верните без слова русалочьим дочерям

после бога

хрясь ебальником в глину наш сельский бог
мел и уголь облез облупились сурик и охра
всю последнюю сотню лет стоял как мог
но без прежней лютости шибко дохло
мы ли пиво ему не таскали несли еду
танцы в солнцеворот все жопы в саже
чья невеста вестимо первая ночь ему
ну и первенцев тоже без этого как же
у столба собирали траву от сглаза и бед
а теперь хоть всю ночь скачи эффекта нет
хоть соседка и сука но тут как есть права
если рухнул лежи назад жмура не вроешь
может прежнего нам теперь пустить на дрова
сам от рева ослаб пособи-ка кореш
так и лопается от топора в груди
прикипают к прошлому человеки
тихо плещет жена тоже жопу моет поди
так отмоешь разве за вечные веки
лучше сопли утру и издам по избе приказ
замеси старуха погуще краски
у меня бревно с позапрошлого дня припас
надо ножиком зубки ему и глазки
лучше прежнего встанет у врагов на виду
только косточки коленькины соберу пойду

«сентябрь трава по круп нетронутая с лета…»

сентябрь трава по круп нетронутая с лета
без ветра взвизгнет дверь на траурных гвоздях
ты молча входишь в дом не зажигая света
но блик былой луны неугасим в глазах
я все равно не сплю и сослепу что ближе
нашарю зрением стакан и стопку книг
ты у стены а кто другой ведь это ты же
вот только нет луны тогда откуда блик
все правда и джанкой и пегий пес-приблуда
кипела молодость и жизнь была смешна
но здесь же нет кругом ни тропки ни приюта
там не живет никто откуда ты пришла
чуть время грянет град от грома до амбара
но пуст в стекле простор всей ночи остальной
что пользы вспоминать что я тебе не пара
не исчезай скажи что ты пришла за мной
слепа твоя стена лишь блики в ней двоятся
пока не пробил град из налетевших лет
рассказывай уже раз опоздал бояться
мне все равно теперь живая или нет

родина

не с цепными кто кычет у миски к утру
где вождя на притворной гимнастке женили
если выпало с теми кто умер умру
чем шептаться с живыми
мне сирена тревоги с младенческих лет
сладко пела о ненависти и помосте
а у казни в строю даже выживших нет
заманить меня в гости
видно в метрике выжившим жребий таков
за вождями в трясину возвратных столетий
и в пустыне своей после двух сороков
оставаться на третий
тем кто любит любовь велика и в аду
если тело в уплату и гибель на сдачу
всю последнюю совесть какую найду
я на гибель истрачу
ты гори мое гори глазами огня
ниоткуда не видно на горе ответа
много родин теперь на земле у меня
пусть побудет и эта
обожженные болью увижу края
и прольется как свет в перелетное тело
вся на свете любовь или гибель моя