Сказка на ночь (Цветков) - страница 32

ну то есть чтоб ни деверя ни зятя
бывало в тыл себе же поглядит
а там другой зовут допустим катя
или наоборот он был двупол
я в ихней зоологии не дока
кто за двоих работает как вол
тот и в любви не соблюдает срока
порой чем бог перекусив в земле
набравшись романтического пыла
они встречались с катей на заре
и разное тогда меж ними было
теперь они друг другу не семья
а были ведь как в капле две кровинки
вот так и нас разлучница-судьба
на трепетные режет половинки
кто состоял из двух материй встарь
наутро вдруг продукт утраты горькой
он червь еще но он совсем не царь
не генрих грубый с римскою восьмеркой
так человек заходит в туалет
внезапный болт под диафрагмой крутит
вдруг грохот глядь назад а кати нет
прощай любовь другой уже не будет

биполярное

в окне с малышами мамаши
авоськи с кульками крупы
мы мирные люди но наши
надбровные дуги круты
ты помнишь как явь наступила
завоз долгожданного пива
запой до заречной весны
в три вахты накатами пота
пока вдоль аллеи почета
рабочие лица честны
зазнобу с цигейкой на вате
в кино сорок первый патрон
и мы не рабы на плакате
а кто мы такие пардон
до выписки самой до срока
руин новогодним огнем
в испарине конусы сока
соседний светил гастроном
мы вышли из прежней икая
и в лучшую вечность вошли
так вот она значит какая
о чем рассуждали вожди
расправила члены стальные
страна отмыкая браслет
стакан бы сюда ностальгии
но тара пуста на просвет
приют на конечной трамвая
где двести на грудь принимая
томатного люди равны
добры санитары в палате
они нам опять на плакате
напишут что мы не рабы

«пес на песке невысок как с реверса в трубу…»

пес на песке невысок как с реверса в трубу
тучи отчетливы плавленым оловом в форму
чуткие чайки сбиваются к ночи в гурьбу
к шторму
мнимый сеанс если фэйсом к буфету в фойе
самый в уме маринист айвазовского толка
скоро с порога мороз и орехи в фольге
елка
в памяти ветер которым до ребер продут
властвует налысо липы ноябрьские брея
пса позови на ночлег даже если продукт
бреда
буря притворна из воздуха выпущен газ
след в канители где елка погасшая стыла
елка была наяву это знание в нас
сила
с детством в прощальной коробке собой невесом
сквозь паутину куда ни пощада ни почта
полуисчезнувший с несуществующим псом
точка

шенберг в брентвуде

давай долой умляут из фамилий
как древле гендель новой честью горд
среди парадных пальм и бугенвилий
здесь путнику вергилий верный форд
вот на одной из мутных фотографий
тропические признаки везде
садовый шланг свой силуэт жирафий
в пейзаже жадно изогнул к листве
не нас ли скопом подстрекал споем
предтеча в purgatorio своем
тогда и тот живущий в полумиле