Вайнмонт сел напротив меня.
Я запустила руку в сумочку и вытянула страницы.
— Да.
— Хорошо. Ты подписала его? — он отпил из своего бокала, пытаясь казаться равнодушным. Ему меня не одурачить. В его глазах горела жажда — паук истекал слюной по своей следующей жертве.
— Нет.
— Но ты здесь, так что я предполагаю, ты намереваешься подписать его?
Я откинулась назад и посмотрела на него так же, как и он на меня.
— Почему вы просто не отпустите моего отца?
— Потому что он преступник.
— Как и ты.
Он осушил бокал.
— Нет, я не преступник.
— Так рабство внезапно стало законным? Мне никто не сказал, что манифест Линкольна об отмене рабства был аннулирован.
Уголок его рта дернулся, словно коварная улыбка попыталась родиться на этот свет. У нее не вышло.
— Настоящий вопрос — тот, которого ты избегаешь — это веришь ты или нет в то, что твой отец — преступник. — Мужчина встал и налил себе еще один бокал прежде, чем вернуться назад к столу.
Я взяла свой бокал и покрутила его между ладоней, конденсат увлажнил мою кожу. Туда. Обратно.
— Он не такой.
— Значит, ты такая же тупая, как я и думал.
— Очень справедливо, учитывая, что я уже знаю, что ты такое же зло, как я и думаю.
Вайнмонт ухмыльнулся.
— Зло? Ты еще ничего не видела, Стелла.
— Смешно, потому что мне кажется, я уже видела более, чем достаточно, — я впилась в него колким взглядом.
Вайнмонт оттолкнулся от стола и прошел к моей стороне, подняв контракт. Его запах окутал меня. Я могла почувствовать его, его взгляд на мне, пока он стоял у меня за спиной. Вайнмонт наклонился ниже и разгладил бумагу своей большой рукой. Я заметила ряд шрамов на тыльной стороне его запястья. Они были бледными, едва заметными, но все равно они там были. Перекрещивающиеся линии пометили его идеальную кожу. Во мне проснулось дикое желание пробежаться ногтями по этим царапинам, увидеть, на самом ли деле они сделаны из плоти и крови. Но я не сделала этого. Не могла.
— Совершенно случайно у меня здесь есть с собой ручка, Стелла. — Он с силой ударил ладонью по столу, прижимая ручку рядом со страницей для подписи.
Он наклонился ближе, его рот оказался возле моего уха, хотя так и не коснулся.
— Подпиши это.
Я закрыла глаза, надеясь, что открою их, и кошмар растворится. Не сработало. Страница лежала передо мной, удерживаемая его сильной рукой.
Я подняла ручку и коснулась стержнем страницы.
— Ты собираешься причинить мне боль? — я ненавидела слабость в своем голосе, никчемность вопроса, но мне нужно было спросить.
Его теплое дыхание коснулось моего уха.
— Несомненно.
Рука начала дрожать, а моя уверенность — вянуть.