Обед продолжался три с лишним часа, и затем дон Марио пошел посмотреть на земельный участок, принадлежавший раньше асьенде. Участок этот его интересовал, разумеется, в личных целях; он рассчитывал получить эту землю в награду за «услуги», которые он оказал и еще окажет деревне. Все общество снова направилось к церкви, где должно совершиться правосудие. Дон Марио уселся на каменное возвышение, жандармы стали по сторонам. Первый случай. Старый индеец жалуется, что зять его обидел и вообще на него злится. Короткое разбирательство — и тотчас следует приговор: открыть церковь, виновный совершит в ней короткую молитву и затем пусть попросит у тестя на коленях прощения. Незаметный взгляд в мою сторону. Должен же он перед иностранцем показать свое великодушие. Гремят слова «авторитет», «справедливость», «уважение к старшим». А затем? Зять должен заплатить тридцать песо штрафа.
Следующий случай. Довольно молодой мужчина остер на язык и очень часто спорит. «Так ли это?» Индеец со слегка негритянскими чертами лица кивает головой, вертит босой ногой в пыли и говорит: «Да, так!» Решение: ты должен на коленях попросить прощения у тех, кого оскорбил. Что говорит лейтенант, олицетворяющий «исполнительный орган» правосудия? Лейтенант изрекает с необыкновенно серьезным выражением лица: «Сто песо штрафа и запереть в Пуэрто-Пересе». А суд продолжается дальше. Исполнители правосудия, видимо, отлично сыгрались, дон Марио судит, а толстый лейтенант назначает штрафы всегда с напоминанием, что он хочет получить их к вечеру.
Суд кончается, и судьи направляются отдохнуть после таких трудов в домик секретаря по делам правосудия, который за все это время и не пикнул. И дома его деятельность снова ограничивается лишь открыванием бутылок и наполнением стаканов пивом, которое лейтенант потребляет в невероятном количестве. Дон Марио также попивает пиво, что поднимает его настроение. Его интерес вдруг обращается на меня. «От— 52 куда мистер?» Из Европы. «А откуда из Европы?» Из Чехословакии. «Значит, «ун рохо», красный, да?» — цедит он сквозь зубы и прищуривает глаза. «Коммунист, да?» И, не дожидаясь ответа, начинает с большим наслаждением рассказывать, что его подстрелили коммунисты, однако он не только выровнял счет, но и резко изменил его в свою пользу, он сам уже подстрелил нескольких коммунистов. Для него достаточно, если они признаются в том, что коммунисты, а затем — к стенке, трах, и конец красным!
Чувствую, что с меня вполне хватит дона Марио, но уйти не могу и таким образом становлюсь свидетелем последнего акта игры в правосудие. Лейтенант созывает осужденных и требует, чтобы они заплатили. Здесь особенно ярко видна слаженная игра обоих «знаменитостей». Лейтенант берет деньги, а если правонарушитель испытывает трудности с деньгами, его берет на свое попечение дон Марио. «У тебя нет ста песо?