Можно быть почти уверенным: Ворота Солнца не имеют к солнцу никакого отношения. В центре фигурных украшений находится изображение, которое кое-кто из первых исследователей счел изображением солнца. Более подробные исследования позднее показали, что оно изображает, вероятнее всего, Вирахочу, мифическую бородатую личность, якобы со светлой кожей, которая сотворила солнце, свет и вообще все существующее на земле. Светлую кожу и бороду присочинили, возможно, летописцы после вторжения испанцев, стремясь им польстить.
За Воротами несколько больших плит, на них с увлечением играют в карты сторожа руин, индейцы из соседней деревни.
В обычные дни сюда почти никто не приходит, я был тут целые дни совсем один. Когда же карты надоедают, индейцы собирают куски песчаника и занимаются производством «древностей», маленьких имитаций больших монолитов, а также каменных фигурок животных и чисто туристских поделок — раскрашенных черных глиняных фигурок. Дома они весьма искусно отливают бронзовые «инковские» булавки. Весь этот товар находит хороший сбыт. Почти каждый турист что-нибудь да купит, один как сувенир, другой, более наивный, как подлинную древность.
Подобные изделия демонстрируют, однако, безусловный вкус их создателей. Я сам однажды купил у маленького, лет девяти мальчишки каменную фигурку пумы, такую прелестную, что просто умилился. Мальчишка подошел ко мне с весьма таинственным видом: «Кабальеро, не хочешь купить настоящую старую вещь?» Я ожидал увидеть обломки раскрашенной керамики, которые во множестве валяются тут повсюду, особенно после сильных дождей, и являются излюбленной статьей торговли здешних мальчишек. Парнишка извлек из кармана фигурку пумы. «Ужасно симпатичная фигурка, здорово у тебя получилось!» — сказал я, и парнишка поддался на похвалу. — «Да, я умею». Но тотчас разозлился на себя за то, что проговорился. Посмеялись мы оба, и фигурка сменила за несколько песо владельца.
Этот трюк совершают главным образом с бронзовыми булавками и фигурками. Индейцы имитируют «древности» просто великолепно; я подозреваю, что они нашли в конце концов старые формы для отливки, и таким образом не легко отличить подлинную вещь от подделки.
Выяснив, что я работаю в музее и могу отличить подделку от подлинного предмета, они перестали предлагать мне свою «продукцию». А когда мы друг друга узнали лучше, индейцы посвятили меня и в некоторые свои торговые тайны.
Раз я сидел на Акапане и рисовал схему расположения развалин. Вдруг приехал автомобиль, роскошная «Америка». Из него вышла чета типичных североамериканских туристов с фотоаппаратами, они сразу же начали друг друга снимать у Ворот Солнца и Монаха. Затем бегло обошли Каласасайю, поднялись на Акапану, заглянули через мое плечо в схему, которую я рисовал, и пошли снова вниз к «вросшему в землю» храму. Через минуту я услышал громкие голоса. Пара оживленно разговаривала со сторожами, те жестикулировали, показывая руками в разные стороны. Потом все направились наискось через Каласасайю, американцы подошли к машине, сели и уехали.