– Так почему тебя интересует, о чем меня спрашивала Даша?
Я медленно поставила свой кофе на столик и внимательно уставилась в его серые, чуть прищуренные близорукие глаза.
– Мне будет легче ответить на твой вопрос, если ты подробно расскажешь мне, о чем вы говорили с Дашей. Пока я даже не могу четко сформулировать свои мысли.
– Ну хорошо. Она поинтересовалась, каким образом получилось, что она одна в семье рыжеволосая. Я объяснил, упрощая, конечно (конечно: как еще генетик мог объяснять Даше законы наследственности?), что ген рыжих волос – рецессивный. Ребенок может родиться рыжим, только если он унаследовал этот ген от обоих родителей. Я расспрашивал ее о бабушках, дедушках, прабабушках, прадедушках, и она вспомнила, что кто-то из ее предков был рыжим. Интересовалась, какого цвета могут быть волосы у ребенка, рожденного от темноволосого и рыжего родителей, от светловолосого и рыжего. Еще спрашивала то же самое про цвет глаз: какие будут глаза у ребенка, если один родитель кареглазый, а другой сероглазый, если оба сероглазые, если у одного голубые глаза, а у другого зеленые…
– А ты что отвечал?
– Ну что отвечал? Объяснял, каким образом высчитывается вероятность того или иного цвета, даже схемы ей чертил.
Я вспомнила, что Женич, действительно, писал что-то на бумажной салфетке во время нашей встречи. Тогда мне показалось, что он записывал номер телефона, потому что Даша потом положила исписанную салфетку в сумку.
– Ты думаешь, она спрашивала все это из-за ребенка? – осторожно спросил он.
Я молчала, сосредоточенно глядя в чашку. Мысль, которая зародилась уже давно, приобрела более отчетливые формы после разговора с Лизой, однако мне было непонятно, что с ней делать дальше. Звонить Швецову пока было не с чем, а собственные возможности узнать что-то новое я, кажется, уже исчерпала. Мне нужен был союзник, но очень сомнительно, чтобы Женич подходил для этой роли. С другой стороны, очень сомнительно, что у меня вообще могут быть союзники в таком деле.
– Сонь, ты чего? – с сомнением произнес притихший Женька, видимо, удивленный моим затянувшимся молчанием.
– Слушай, Женич, то, что я скажу, может показаться полным бредом. Более того, оно может и оказаться полными бредом, но факт остается фактом: Дашу кто-то убил. Существует вероятность, что ее убил посторонний, какой-нибудь маньяк, но честно говоря, я не очень в это верю. Как ни ужасно все это звучит, но более вероятно, что убийство совершил кто-то, кто ее знает. Умышленное или непредумышленное – сложно сказать, но оно не случайное.