Напротив — толстый богатый еврей, в новом твидовом пиджаке, белых вельветовых брюках, начищенных штиблетах, в белой каскетке с козырьком, с надписью, удостоверяющей, что каскетка из Америки: USA. C ним русская, тоже сытая жена. Пара держится обособленно, как будто они здесь и еще где то, в Америке. Но после двух часов сидения в очереди на прием к доктору Горячков на лице у важного, толстого, богатого еврея в американской каскетке проступает общее для всех выражение раковых больных (или мнящих себя таковыми) — равенство, смирение перед чем-то главным, неотвратимым.
Особенность раковой поликлиники в том, что здесь общий дли обоего пола туалет. Мужья с женами заходят в отхожее место, помещаются в соседних кабинках, переговариваются. И незнакомые тоже. Общее для всех больных раком делает несущественным даже различие полов.
Сидение в очереди к доктору Горячкову (и к другим докторам) происходит без воздействия внешнего мира. Даже ближайший мир, шагов сорок до порога — Каменный остров, разлетье, щебет птиц, пахнет скошенной травой — туда никто не выходит. Чтобы отметиться в очереди: я за вами, вы за мной — и иди подыши. Так нет, все сидят, полууснувшие, погруженные в себя. Отсюда как будто нет выхода. Здесь последний зал ожидания, перед оглашением приговора, кому куда.
Поодаль сидит старик со знакомым Аникееву лицом. Аникеев припоминает, каким старик был лет сорок тому назад. Точнее, сорок четыре года... Он тогда вел семинары по политэкономии социализма, в университете, при Сталине. Лицо старика характерно тем, что верхняя губа непосредственно переходит в нос, без того надгубья, где вырастают усы. Политэконом запомнился Аникееву, в ту пору студенту, каким-то личным отношением к девизу близкого коммунизма: от каждого по способностям, каждому по потребности. Эконом толковал девиз не как мечту человечества, объяснял на примерах: лица в высоких должностях, министры, первые секретари обкомов, председатели облисполкомов — уже сегодня получают по потребности, то есть живут в коммунизме. Все другие к ним приближаются постепенно. Выше рангом министров эконом не брал, по-видимому у него не было точных данных. Идея постепенного приближения широких масс к министрам в получении по потребности — воодушевляло политэконома, как будто он сам ее вывел, его бледное изможденное лицо великомученика идеи розовело.
«В общем, так и вышло, — подумал Аникеев, — парторги, политруки, преподаватели марксизма, младшие научные сотрудники, будь то Бурбулис или Шахрай, хлынули во власть и получили сверх всяких потребностей. Не говоря о тех, кто прихватил социалистическую собственность — ничью, — у кого в руках крантики от нефтепроводов, шифры банковских сейфов, пакеты акций и прочее, нам неизвестное. О широких массах и чьих-то способностях, чтобы отдать их на общее благо, речь не идет. Потребности перекрыли способности. Мы — общество потребления. Потребляем. Нас с ветераном политэкономии социализма тоже употребили. Нам оставили онкологический диспансер на Второй Березовой аллее...»