– Так у меня к Африке свои счеты, Дмитрий Федорович. Отец мой там погиб, причем не понятно за что.
– Слышал, он у тебя военным летчиком был, отсюда твоя любовь к военной авиации?
– Есть такое… – улыбаюсь я – к самолетам у меня и, правда, особое отношение.
Мы молчим некоторое время, пьем чай. Надо бы сбегать в кусты отлить – пиво и чай уже в горле плещутся – но нарушать идиллию очень уж не хочется. Правда, ведь душевно сидим.
– Ладно, товарищи… Ночь уже на дворе, вас, наверное, дома заждались – вздыхает Устинов – я-то по-стариковски один живу, а у вас семьи. Это меня бессонница часто мучить стала.
– Дмитрий Федорович – решаюсь я – а давайте, если вам не с кем будет поговорить, вы просто позвоните мне? Имант Янович у нас занят с утра до ночи, а я по вечерам более или менее свободен. Понятно, что теперь у вас появились темы, которые массу вопросов вызывают. ВЧ линию мне провели, можно говорить свободно. Разумеется, опуская некоторые мои личные подробности – не хочу, чтобы близкие узнали.
– Да, ну… неудобно как-то, Виктор…!
– Удобно. Айфон у нас всего один – к нему очередь. А на многие вопросы я и сам могу вам ответить. И как первый носитель гостайны, прекрасно понимаю, какая это мука, когда не поделиться ею, не обсудить не с кем. А еще если хотите, я вам фильмы про Афганскую и Чеченскую войну привезу посмотреть. В них, конечно, действительность приукрашена и частично переврана, но в целом они представление о тех двух войнах дают.
– Ну, если только фильмы…
* * *
После пробежки меня ждет душ и вкусный завтрак. Когда я спускаюсь вниз, свеженький и бодренький, как огурчик, смущенный Ильяс уже сидит за столом. Ретлуев, правда, пытался отнекиваться, но Екатерина Васильевна – дама упорная. Она даже Хатико спуску не дает. Единственный, кого она по-настоящему побаивается – это Имант. Не знаю уж, чем он ее так запугал. А вскоре к нам и подъехавший Леха присоединяется. Морда у друга такая довольная, что сразу видно – человек с толком ночь провел. Мне прям аж, завидно стало. И мой товарищ никогда не откажется пожрать, наша строгая домработница его за это просто обожает.
– Лешенька, добавочки?
– Не откажусь Екатерина Васильевна! Я у вас на кухне прямо душой отдыхаю.
Я фыркаю про себя – душой он, видите ли, отдыхает! Подлиза… Утроба ненасытная! Я бы может тоже лишний пяток сырников сейчас заточил, но ведь Ильяс рядом бдит, как коршун. А у меня через неделю контрольное взвешивание. Тренер задался целью снова вернуть меня в категорию среднего веса до 72 кг.
…Когда приезжаем в Динамо, сборная в полном составе уже тренируется в зале. Киселев заметив меня в дверях, укоризненно качает головой и демонстративно стучит пальцем по циферблату часов, намекая на мое десятиминутное опоздание. Казарма какая-то, вот ей богу! И дедовщина. Но спорить со спортивным начальством себе дороже, поэтому сразу же бегу переодеваться. Это Киселев еще не знает, какую мы с Лехой диверсию задумали. Пока Ретлуев помогает мне перебинтовать руки и зашнуровать перчатки, Мамонт торжественно заносит в зал коробку с видаком.